здоровья очень полезно — об чём регулярно и очень назойливо подчёркивалось в газетной и уличной рекламе «Жилстроя» на афишах и билбордах.

Так что мой деловой партнёр скулил недолго: через созданный на подставные лица жилищно-коммунальный кооператив, он сдавал «ульяновские домики» нуждающимся в жилье поквартирно, но гораздо чаще — покомнатно (в первый год в основном рабочим завода «Двигатель Революции», находящегося ближе всего) и имел с этого неплохой навар — которым со мной по справедливости делился.

— Одно не понимаю, Серафим, почему такое название — «Комсомольский»? — недоумевал тот, — по-человечьи нельзя было наречь, что ль⁈

— В следующем году узнаешь, Ксавер, имей терпение.

На 1925 год — планов громадьё!

Что, в пока ещё волостном Ульяновске — что в губернском Нижнем Новгороде… Да ещё этот «полу-мафиози», «полу-подпольный миллионер», войдя во вкус — решил начать собирать ульяновские домики в Москве и Питере. Где он доставал кирпич на печи, стекло для окон, железо для металлических элементов и прочий дефицит — самому Господу только известно, а я боюсь даже предположить.

Ибо тогда придётся, закинув за спину «тревожный сидор» — в НКВД топать!

Я впрочем, не против сдаться пролетарскому правосудию… Так ведь это придётся собственноручно «явку с повинной» писать. А это мне совершенно в лом. Ибо руки привыкшие к «клаве», глаза к монитору компа, а мозги к «Ворду» — решительно отказываются писать на бумаге стальным пером что-нибудь длиннее собственной подписи. С самого момента «попадалова», в случае крайней нужды — я кому-нибудь надиктовывал текст…

Такая вот фигня!

Однако, я не про то.

Уже летом 1925 года наметился острый дефицит рабочей силы.

Нет, нет и ещё раз «нет» — массовая безработица никуда не делась!

Просто с тогдашним «гегемоном», частнику или даже кооператору — возни и хлопот было через край. Основной «кадровый» состав бригад АО «Жилстроя» — профессиональные строители из староверов, но их мало. В Ульяновске особых проблем насчёт этого нет: нанимаемые сезонные рабочие — все из местных и особо они не борзеют, ибо наша «троица» — Анисимов, Кац и я, держит их в ежовых рукавицах. Для ихней же пользы, кстати…

В Нижнем же — всё по-другому!

Свободная рабсила «с бору по сосенке»: «права» свои знают «на зубок» — среди ночи разбуди и спроси — ответят так, что «от зубов будет отскакивать». Но про обязанности вспоминать не любят и, чуть-что не по-ихнему — волынят и бузят.

'Сверхурочные? Сдельщина? Увольнение за опоздание? За пьянку на рабочем месте⁈

ЗА ПРОГУЛ???

Да, это же — эксплуатация пролетариата! Зачем мы революцию делали и за что кровь вашу проливали? Даёшь «повремянку», право свободного посещения места работы и право не отвечать штрафами за дела кривых рук своих!'.

Вру, скажите?

Да, чтоб я сдох!

Трудовое законодательство на стороне рабочего класса. Советская власть, средства массовой информации, общественное мнение, все как один — рвут за пролетариат хрип. Стоит только хоть одному — самому захудалому люмпену пожаловаться, что его права ущемляют — как тут же у работодателя начинаются конкретные проблемы со всеми соответствующими инстанциями и со всеми вытекающими последствиями…

Чаще всего печальными.

Столкнувшись с этим явлением Ксавер запаниковал и спустил было на меня «Полкана». После длительной гневной тирады, он с полной безнадёгой махнув рукой, от меня отвернулся:

— Зря я тебя послушал!

— Не кипишуй, партнёр! Найду я тебе мотивированных строителей: работать будут практически бесплатно и причём — с песнями!

Буквально в двух словах и на пальцах объясняю свою задумку и, тот хватается за голову:

— Ох, подведёшь ты меня под цугундер…

Как могу успокаиваю:

— Да, ты не очкуй! Я уже сто раз так делал.

* * *

Если уже писал — то повторю вновь: проблема жилья в описываемую мной эпоху НЭПа — была куда более острая, чем продовольственная или положим — финансовая. Крестьянин, воспользовавшись предоставленной возможностью — более-менее накормил страну, а привлечённые еще Лениным ещё старые царские специалисты — кое-как, но укрепили рубль.

Но жильё времён Империи значительно обветшало или вообще — было уничтожено в бурную «эпоху перемен», а новое — практически не строилось…

Особенно сильно жилищная проблема била в первую очередь по детям и молодёжи!

Средняя площадь составляла немногим более четырёх «квадратов» на одного человека, что было вдвое ниже минимальной советской нормы. Три четверти семей проживало в одной комнате, в которой не было ничего, кроме одной кровати на всех и стола с парой лавок. Поэтому в отличии от моих современников, дети 20-х годов не имели не только отдельной комнаты — но и собственного угла, или даже кровати.

Только треть советских школьников спала на кроватях — хотя бы вместе с двумя-тремя родственниками, остальные примащивались на ночлег на сундуках, на стульях или лавках, на полу или даже…

На кухонной плите!

Более половины учащихся жили в тесном, душном, тёмном и нередко сыром помещении. Спали вместе с родителями, братьями и сёстрами или другими разнополыми родственниками. Все «житейские» действия (в том числе и сексуального характера) происходили открыто и на глазах друг друга…

УЖАС!!!

У рабочей или студенческой молодёжи, дела обстояли — как бы не ещё хуже.

Общежития (которые тоже — далеко не «айс») в большинстве случаев — доставались не всем, а снять свой угол — было не по карману.

В половине всех случав, советскому студенту приходилось жить-обитать на городских окраинах или за городской чертой, ночевать в учебных аудиториях, в университетских библиотеках. Некоторые студенты-медики на ночь занимали места на препараторских столах в анатомических кабинетах…

И это ещё счастливчики.

Спящих студентов нередко можно было встретить на вокзалах, в вагонах поездов, на скамейках в скверах, на чердаках и в подвалах домов и даже…

В ночлежках среди преступников!

Этот веселый и находчивый контингент, прям как в одном из рассказов О. Генри — не редко шёл на лёгкие правонарушения, чтоб выспаться «по-человечьи».

Наиболее тяжко приходилось семейным студентам. Даже в общежитиях, отдельных комнат — практически ни у кого из них не было. Наиболее относительно благоприятный вариант — когда несколько семейных пар проживали вместе в одной комнате. Гораздо чаще же, это когда супругам приходилось либо проживать раздельно в мужских и женских комнатах, либо совместно, но с другими студентами «в нагрузку».

Разумеется, ни о какой нормальной семейной жизни в таких условиях речи быть не могло.

В результате страдали все: супруги — не имевшие возможности уединиться и вести автономное хозяйство, их соседи по комнате —