«Чему, чему свидетели мы были!» - восклицал через годы поэт А. С. Пушкин.

«Тьма покрыла Запад. Народ, который паче прочих хвалился мудростью, объюродел. Отрёкся Творца своего, опроверг Его алтари и возвестил Вселенной нечистие и безбожие», - говорил московский архиепископ Августин (Виноградский).

...Ещё к весне 1812 года Наполеон заключил союзные договоры с Австрией и Пруссией, но те продолжали сохранять отношения с Россией. Однако это не помешало Наполеону сосредоточить на границах России солдат, среди которых, кроме французов, приняли участие и солдаты иных государств, как Польши, Италии, Пруссии и Австрии.

Император же России, Александр I выражал решимость сражаться с Наполеоном до конца. Так, как только французы вторглись, император написал шведскому королю: «Раз война начата - моё твёрдое решение не оканчивать её, хотя бы пришлось сражаться на берегах Волги».

«С начатия весны гвардейские полки начали выходить из Питера, через день по одному, провожаемые и ободряемые царём; выступали не в парадной форме, а в боевой, не с Царицына луга, не с Дворцовой площади, школ шагистики, но от Нарвской или Царскосельской застав, прямо в направление границ», - писал в своих записках С. Г. Волконский. - «Громкое "ура!" встречало царя и то же "ура!" отвечало ему на слова: "Добрый путь!" Многое не высказывалось, но всё чуялось, как это и должно быть в великие минуты гражданской жизни народов. Родина была близка сердцу цареву, и та же Родина чутко говорила, хоть негласно, войску...»

Армия Наполеона прошла реку Неман — западную границу Российской империи, а через четыре дня заняли уже город Вильно. Русская же армия отступала, избегая крупных сражений. Наполеон поражался данному поведению русских и негодовал.

Он надеялся сражаться у границ, разгромить пару русских армий, чем бы мог принудить императора Александра подписать выгодный для себя мирный договор. Однако русские войска всё отступали и отступали, чтобы загнать врагов поглубже в империю, где бы им труднее было повернуть назад.

И какой бы бой ни был потом, как бы французы ни атаковали агрессивным напором, русские стояли твёрдо, отдавая позиции только тогда, когда уже некому было стоять. Наполеон не уставал удивляться стойкости русских: «Самая грозная армия не может успешно вести войну против целого народа, решившегося победить или умереть. Мы имели дело уже не с жителями Литвы, равнодушными зрителями великих событий, совершающихся вокруг них. Всё население, составленное из природных русских, при нашем приближении оставляло свои жилища. На нашем пути мы встречали только покинутые или выжженные селения. Бежавшие жители образовывали шайки, которые действовали против наших фуражиров. Они нигде не беспокоили сами войска, но захватывали всех мародёров и отставших...»

Воодушевление в русских рядах было невиданное — о чём писал и выдающийся русский военачальник и государственный деятель А. П. Ермолов: «...всё испытано, до чего может возвыситься достоинство человека. Любовь к Отечеству, преданность государю никогда не имели достойнейших жертв...»

Но раны в сердцах русских наносились с каждым днём... Аустерлицкое поражение, Фридландское, Тильзитский мир, надменность французских послов и пассивность императора Александра. Мстить — вот то чувство, что горело в каждом и звало в бой. Сердце звало удержать неприятеля, не отдать ему ничего.

Трудно приходилось всем. Даже чтобы снабжать армии провизией, водой или медикаментами — приходилось искать пути. Так, во французских армиях стали заметны женщины - маркитантки. Мужчин не привлекали к подобной службе, опасаясь, что тем самым проберутся шпионы.

Маркитантки не питались из солдатского котла, не получали полкового продовольствия. Одни продавали солдатам мелочи, как пуговицы, нитки, почтовые бумаги, а то угощали вином или водкой. Другие продавали съестное, имея в пользовании повозки, с которых и вели торговлю. Так же, к маркитанткам относились женщины, которые помогали солдатам со стиркой за плату, или с перевязкой ран. Нередко незамужние маркитантки находили своих возлюбленных среди военных и венчались между боями.

В каждом полку стали издаваться регламенты, сколько нужно иметь торговок на полк. И по воле судьбы многие из маркитанток оказывались прямо под огнём сражений, во время которых подавали то вина, то водки, как, например, Катрин Баллан, или же Казажюс, что прошла все кампании Наполеона и даже битву при Ватерлоо, дожила до Второй Империи и умерла в 90 лет, в 1862 году, рассказывая всем о войнах Наполеона...

Маркитантками приходились не только дочери простолюдинов, бывших солдат или их жёнами, но порой и представительницы состоятельных сословий. Например, такой была мадам Любуа, супруга капитана драгун, которая готовила обеды всем офицерам, а жена штабного музыканта Ф, Р. Жиро заведовала продажей водки и съестного...

Образы маркитанток запечатлели и художники, и поэты, восторгаясь их самоотверженностью и бесстрашием не меньше, чем героями-воинами...

Глава 1

Прогуливался Данило тем днём по лесной тропе с тростью из толстой длинной ветки. Годы учёбы теперь позади. Впереди служба... К сожалению, военное время... Но Данило наслаждался своими молодыми годами. Столько ещё, чувствовал, предстоит. Жизнь казалась радужной и интересной. Подковыривая по краю тропинки мох и землю, Данило наблюдал за бегом насекомых, за красотою сотворённых природою растений... Воздух был чист, наполненный свободою...

Бросив взгляд на стоящий уже не столь далеко лесничий домик, Данило улыбнулся идущему позади такому же молодому другу:

-Вот и он! Серж!

-Иду! - отозвался идущий следом темноволосый, с пышной линией усов над тонкими губами друг и ускорил шаг, задорно смеясь. - Ой, на коня бы сесть, в пешем бою мне не место... Как ты сюда всё время возвращаешься?

-Да вот уж лет пять стараюсь дом сей в порядке держать. Не знаю, мил он душе и всё, - не успел воодушевлённо рассказать Данило, как заметил приближающуюся повозку, которая остановилась на лесной дороге.

Слезший на землю извозчик помог прибывшей молодой особе сойти и вместе с нею направил шаг к домику...

-У нас гости, - улыбнулся Данило, а остановившийся рядом Серж заметил:

-Очень милые гости... Стоит оставить их на ночь.

-Не составит труда, - засмеялся Данило, и друзья поспешили в дом, где радужно приняли гостей, тут же беспокоясь о том, чтобы тем удалось с дороги отдохнуть и поесть.