— Перестань ныть. Уже поздно. Изменения не вернуть обратно. Твою ДНК изменили во что-то новое. Теперь ты такой. Привыкай.

Ярость наполнила Брэндона, требуя выхода. Он встряхнул Тео ещё раз.

— Я к этому не привыкну. Ты превратил меня в монстра.

— И я сделаю такой же твою сестру, если не отпустишь, — бросил дядя, окончательно теряя самообладание.

Навредить так Сью-Эллен? От угрозы Брэндон замер.

Он бросил Тео, хотя внутри кипел тёмный гнев, требовавший справедливости.

«Нуж-ж-ж-ж-жна кровь».

Холодное присутствие зверя говорило с Брэндоном очень ясно, а в этом облике оно стало сильнее.

Всё плохо, учитывая, что животная сторона Брэндона обычно относилась к подобному роду вещам гораздо проще, как и к насилию — аллигатор не питал к нему привязанности.

— Не смей причинять боль моей сестре.

Тео разгладил лацкан пиджака.

— Веди себя хорошо, и ей никогда не придётся узнать лабораторию изнутри. У меня на неё другие планы.

— Если посмеешь поднять на неё руку или что-нибудь ещё…

— Зачем? Она член семьи и нужна мне. — Тео улыбнулся, и хотя в его жилах текла кровь Мерсер, сам же относился к волкам, а не к аллигаторам. Его дядя — волк. Большой злой волк. — Вот поэтому я считаюсь самым умным в семье. Я не ставлю под угрозу свои активы, но и не потерплю неповиновения. Ты будешь меня слушаться.

— Пошёл на хер. — Брэндон, как минимум, надеялся, что хер у него ещё есть. Это предстояло выяснить.

— У меня другие планы на твою сперму, дорогой племянник. Следующий этап планов будет включать оплодотворение женщин твоими модифицированными сперматозоидами. Хочу посмотреть, передадутся ли твои новые гены потомству.

— Ты больной.

— Я человек, с нетерпением ждущий будущего, которым будем владеть. Пришло время нашему роду перестать прятаться в тени. Пора нам занять свои места во главе правительств. Ликаны и другие оборотни — хищники этого мира. Мы должны править. — Сами слова Тео — измена всем оборотням.

— Ты сумасшедший.

— Предпочитаю термин «дальновидный». А теперь, если ты меня извинишь, я займусь делами, требующими моего внимания.

— А как же я? Что теперь будет?

О возвращении домой не может быть и речи. Его семья сойдёт с ума, увидь в таком облике.

— Ты останешься под наблюдением. Хотя генетическое скрещивание, похоже, прошло успешно, предстоит выяснить, сможет ли разум со всем этим справиться.

— Что ты хотел этим сказать?

— У нас были проблемы с другими объектами. Незначительные неудачи. Люди, которых мы изменили, кажется, превращаются в безмозглых животных. Они слабые и не могут справиться со зверем.

— А как насчёт оборотней? Что происходит с ними?

— Всё зависит от личности и зверя. Но на всякий случай, если проиграешь битву, мы должны принять меры предосторожности.

Тео повернулся к столу и открыл стоявшую на нём коробку. Брэндон никак не отреагировал, когда дядя повернулся, держа в руках металлическое кольцо на петлях.

«Вс-с-сё плохо», — заметила его холодная сторона. Следовало укусить Тео.

Брэндон, определённо, не кусался… пока его не загонят в угол, который сейчас маячил чертовски близко, учитывая, что дядя поднял кольцо и сказал:

— Надень.

— Нет.

Чёрта с два он наденет на себя ошейник, иначе станет рабом. Ошейник лишит контроля. Не только в «Храброе Сердце» кричали о свободе. Инстинктивно каждый человек и зверь не позволит кому-то приковывать себя.

— Либо ты сам наденешь ошейник, либо я прикажу охране сделать это. Выбор за тобой.

— Рискни. Я скорее умру.

— Умрёшь? О, нет. Слишком много проблем мне пришлось преодолеть, чтобы сделать тебя таким. И я не позволю тебе умереть, но не вижу причин приказывать сотрудникам вести себя с тобой мягче. Врачам любопытно узнать, выросла ли твоя способность к регенерации.

— Неужели у тебя совсем нет совести? Тебя не обнимали в детстве? Ты был чудаковатым ребёнком, который отрывал лапы паукам?

— Если уж честно, то лягушкам, и они были довольно вкусными, особенно когда бабушка обжаривала их во фритюре. И, отвечая на твой вопрос, моя совесть чиста. Я действую на благо своего рода.

— Это не благо.

— А для меня — да, и оно означает власть и деньги.

Этот мужчина — псих. Брэндон не мог позволить осуществить такой план. Тео поставил бы всех под угрозу.

— Я не дам тебе это сделать!

Брэндон вывернулся и сумел ухватиться за металлическое кольцо. Он твёрдо намеревался вырвать его из рук дяди и накинуть тому на шею.

Потребовалось всего одно имя, чтобы он упал на колени.

— Сью-Эллен.

Оно поглотило дух борьбы. Он разжал пальцы и опустил руки, склонив голову в знак покорности.

«Нет, пожертвуй малявкой. Не делай этого. Укуси его. Борись».

Список жестоких предложений продолжался, но Брэндон не поддавался пронизывающему холоду внутри.

«Я не монстр».

Ярость в голове шипела и билась, и хотя внешне Брэндон мог показаться чудовищем, внутри оставался мужчиной, который сделал бы всё ради своей младшей сестры.

Оказалось трудно не вздрогнуть, когда на шее защёлкивают металл — суровое напоминание о том, кем он стал.

Ничто.

«Я — никто».

И в течение следующих недель Брэндон быстро научился подчиняться командам, даже самым отвратительным. Электрические разряды, которыми его били — суровое наказание. Неповиновение не вариант. Поэтому он подчинялся и творил ужасы.

Брэндон ненавидел себя, но ещё больше ненавидел дядю, и именно поэтому, когда, наконец, настал день расплаты, и Брэндон разорвал сковывавшие его цепи рабства, отправился вслед за Тео и своей сестрой.

Тьма внутри требовала мести… и ужина. Ням- ням.

Глава 2

— Волосатый, трёхяйцевый, горбатый сын йети, что, чёрт возьми, делает