а местные военные уже выискивали и выцеливали врагов по перевалу. Вот среди этих местных и мелькнуло знакомое лицо.

– Сархат!

– Гриша!

«Какими судьбами?» – этот вопрос при их службе задавать было не принято, просто обнялись, посидели, поговорили и разошлись – каждый по своим служебным делам.

«Дай бог, свидимся»…

А в апреле девяносто третьего полковник Григорий Филимонов столкнулся с еще одним старым знакомым «афганцем». От своего ведомства он присутствовал на заседании Военного совета войск ПВО страны. Там была озвучена информация, что отдельная армия ПВО в Закавказье полностью разграблена националистами, и вывозить оттуда в Россию попросту нечего. Как испарились зенитные ракеты, РЛС, самолеты…

– И это далеко не полный перечень, – выступая, говорил главком. – Мы лишились очень ценного и дорогого оборудования. Ответственным за вывод вооружения и тыла Закавказского округа являлся генерал-майор Величко, но всех собак, думаю, на него вешать нельзя. Как он мне докладывал, высокие политики Москвы и Тбилиси, обходя его, принимали решения по передаче нашего имущества Грузии. Да и в Министерстве обороны и Генштабе кто-то лоббировал дорогие и щедрые «подарки» молодым независимым республикам.

Величко сидел в зале, моложавый, подтянутый, на груди теснились ордена и медали. Филимонов подошел к нему, вовсе не по делам службы, а чтобы поздороваться с сослуживцем по Афгану, переброситься парой слов. Но разговора не получилось: генерал слегка поморщился и, лишь едва заметно кивнув ему, отвернулся.

«Да и хрен с тобой, – усмехнулся Филимонов и мысленно послал генерала подальше. – В принципе не были в друзьях – и не будем»…

В девяносто четвертом, с воинскими почестями, уже в звании генерал-лейтенанта, Величко был похоронен на одном из столичных кладбищ. О причине его смерти ходили разные толки, и даже в конторе Филимонова о ней говорили как-то невнятно, словно стесняясь официальной версии: мол, попал под случайную пулю в ресторане, где произошли бандитские разборки.

А пуля эта была совсем не случайной.

Служба в Закавказье, куда он попал сразу после Афганистана, у Величко складывалась очень даже неплохо. И масштабы деятельности тут пошире, и атмосфера помутнее. Ну, что Афган? Можно, конечно, продать пару сотен стволов, но и дрожать при этом приходится, и делиться кое с кем. Однажды он чуть не вляпался: какой-то капитанишка дал повод особистам прицепиться к эпизоду с автоматами, но повезло, что удалось мозги им запудрить: мол, вы же знаете, в тот день один из грузовиков с трофейным оружием подорвался на мине, из засады душманы начали обстрел колонны, хорошо, хоть без особых потерь в расположение бригады вернулись, а два ящика – да, выпали при взрыве, остались в потерях, и меченый автомат опять попал к душманам… Случайность…

Словом, обошлось.

В Закавказье вести бизнес на оружии уже ничто не мешало – здесь люди умели и любили вести бизнес! Почти официально и грузинские, и армянские, и азербайджанские отряды от имени своих государств врывались на военные склады, брали, что им нужно, а в российские войска шли приказы: огонь не открывать, на провокации не поддаваться. Зачастую и государства-то эти сами не знали, что якобы их представители пополняют военные арсеналы. Главное, договориться с нужными людьми и указать, где и что они должны были брать…

Красиво работал Величко, сам собой гордился. Товар его пользовался бешеным спросом, и особенно хорошо платили чеченцы. Один из них, по имени Булат, сказал как-то, что не постоял бы за ценой, если бы можно было раздобыть ядерную мину. И Величко ответил: если эта штуковина существует в природе, то считай, Булат, что она у тебя уже лежит в кармане.

Мина существовала не только в природе, но и в арсеналах Закавказья. По идее, в разгул бардака и распада страны не таким уж трудным делом было прибрать ее к рукам, вывезти в отдельно дислоцированный инженерно-саперный батальон, придумать сценарий, по которому «Р-Я шесть» очутился бы у богатых и решительных людей в горах. Все свои мысли он изложил Булату, получил за них кругленькую сумму. Однако Булат выдал деньги с условием: выгорит затея – получит еще столько же, не выгорит – вернет все до рубля.

Не выгорела. Как, почему – этим надо было серьезно заниматься, и в другое время Величко обязательно нашел бы пропажу, но все опасней становилось проворачивать подобные операции. Одно время ему даже показалось, что особисты ему уже на «хвост» сели, и он на самом деле испугался недавней встречи на совещании с Филимоновым, тем капитанишкой, который подловил его с меченым автоматом. Теперь он, оказывается, уже полковник, служит в солидной конторе, и зачем-то подошел к нему…

Величко решил, что пора ставить точку. И в самом деле: денег было уже столько, что порой не знаешь, куда их девать. Дальнейший риск был не оправдан.

Вскоре генерал стал депутатом и даже председателем комиссии Государственной думы по правопорядку – понадобились «корочки» для неприкосновенности! Величко переехал в Москву и был уверен, что со всем прошлым покончено.

Но в один из дней ему позвонил Булат…

Конечно, Величко не обеднел бы, возвратив ему деньги за несостоявшуюся операцию с миной. Только сумма с озвученными процентами была уж больно большой, значимой даже для него. Потому депутат, с высоты своего положения, рассмеялся горцу в лицо и послал чеченца куда подальше.

– Напрасно ты так… – сурово предупредил Булат. – Это не последний разговор! Запомни этот день…

Генерал все-таки прошел Афган, он был уверен, что врага надо бояться в горах, а не в столице, однако начал носить с собой наградное оружие, а заодно подумал, что не помешало бы нанять профессионального охранника, тем более по статусу ему охрана полагалась. Эта мысль утвердилась в нем, когда во время обеда в дорогом ресторане – в депутатской столовой он не питался – к нему подсел незнакомый кавказец в строгом черном костюме, при галстуке. Культурно поздоровался, пожелал приятного аппетита и передал привел от Булата:

– Он спрашивает, когда вы с ним можете рассчитаться.

Обнаглевший от случайно полученного большого куска государственной власти, Величко ответил крайне грубо:

– Я тебя к столу не приглашал. А Булат получил уже от меня ответ, мне что, его нужно повторить? Ничего он не получит, а будет досаждать, шпионов своих подсылать – я найду на него управу. Сибирь у нас большая, и лагерей много. Так что – иди, гуляй!

Кавказец не вспылил, не стал пререкаться, а вынул из кармана носовой платок, молча вытер им лоб и осуждающе покачал головой. Потом встал и пошел к выходу. Глядя ему в спину, генерал сказал себе: да, охранник