— Ты подумал, что я хочу его изменить потому, что тебе это сказал твой начальник? Ты заранее был убежден, что тебе предложат взятку?

— Да, меня об этом предупреждали, но ведь вы сами признали, что мой отчет вам невыгоден?

— Это мне объяснили позже. Теперь, сказали мне, когда выяснилось, что эти месторождения пригодны для промышленной разработки, необходимо провести дополнительные изыскания — разведать прилегающую территорию, определить границы и согласовать с Берг-коллегией дальнейшую судьбу невьянского золота. Сколько на это уйдет времени одному богу известно.

— И тогда вам предложили заплатить?

— Нет, в канцелярии такие вопросы не решаются. Вечером этого же дня ко мне в номер пришел твой дружок Федор Забелин и предложил решить все мои вопросы в течение одного дня. Сумма сделки десять тысяч рублей.

— И вы заплатили?

— Да! Мне все это уже порядком надоело, и я заплатил, даже не поинтересовавшись, как будет решен этот вопрос. Эти пять заводов обошлись мне всего в восемьсот тысяч рублей, при условии, что все оформление и разборки с чиновниками я беру на себя. Учитывая, что чуть раньше на покупку шести заводов я истратил около полутора миллионов рублей, то сделка с демидовскими заводами была очень выгодной. Десять тысяч при таких деньгах, не такая уж большая сумма. Я не знал, что разменной монетой окажешься ты.

— Но ведь можно было пойти другим путем: купить часть заводов, или вообще отказаться от Невьянской дачи?

— Наверное, можно было, но я так намаялся за прошедшие полгода, что мне уже было не до поиска возможных вариантов. Доживешь до моего возраста — поймешь.

Собеседники помолчали.

— Савва Яковлевич, я приношу вам свои извинения — молодой человек подошел к Яковлеву — в знак примирения, вот вам моя рука.

Яковлев пожал протянутую руку.

— Я рад Тимофей, что мы поняли друг друга. Будем считать, что все обиды забыты. Теперь давай поговорим о тебе.

— А, что обо мне говорить?

— Ты лишился работы, у тебя на руках жена с двумя маленькими детьми. Что собираешься делать?

— Не знаю. Пока поживу у сестры, постараюсь найти работу, а там посмотрим.

— Все это долго и неопределенно. Послушай старика, возвращайся на Урал, будешь работать у меня. Ты можешь на некоторое время оставить жену и детей у сестры?

— Наверное, смогу, вот только они сами не богато живут.

— Как раз финансовый вопрос решить проще всего, главное это твое принципиальное согласие.

— Чем я буду заниматься?

— Сейчас у меня одиннадцать заводов, плюс еще четыре-пять я планирую купить в ближайшее время и примерно столько же построить на новых, уже разведанных местах. Мне нужен честный, грамотный человек, способный управлять всем этим хозяйством. Солидная, хорошо оплачиваемая должность! Что скажешь, Тимофей?

— Заманчиво, Савва Яковлевич. Я понимаю, что от подобных предложений не отказываются, но буду с вами честен — это не мое. Я инженер, а не администратор, толку от меня на этой работе — ноль. Может быть, годам к сорока я и созрею, а пока сам буду мучиться и вам никакого толка.

— Что ж, Тимофей, спасибо за откровенность, рад, что не ошибся в тебе.

— Вы, что заранее знали, что я откажусь?

— Уверен не был, но предполагал. Картина, которую я тебе нарисовал, это заманчивая перспектива на ближайшие десять — пятнадцать лет. Тебе сейчас двадцать четыре, так что к тому моменту, когда я закончу формировать свою империю тебе как раз и будет под сорок. Теперь давай поговорим о конкретных делах.

— А, о чем мы сейчас говорили?

— Это так, для полноты картины. Я хочу предложить тебе работать лично на меня.

— Не совсем понимаю.

— Не торопись, Тимофей, сейчас все объясню. Мне нужен грамотный инженер, но не для работы на заводе.

— Значит, я буду заниматься чем-то противозаконным?

— Жизнь сложная штука, Тимофей, иногда приходится и закон нарушать, а что делать? Вот ты поступил по закону, и чем все закончилось? То-то! В России суровость законов нивелируется необязательностью их исполнения. Пойми, Тимофей, если бы я все делал по закону, то так и остался бы на побегушках у лавочника. Ладно, продолжим. Так вот, твоя основная работа будет заключаться в разведке местности, составлении карт, поиске металлов и самоцветов, а начнем мы с разработки двух, хорошо знакомых тебе золотоносных участков.

— Но, ведь вы сами сказали, что не собираетесь этим заниматься?

— Раньше не собирался, а теперь, когда эти месторождения официально не существуют, можно и передумать.

— А, что скажет мой бывший начальник, когда узнает?

— Селиванов уже ничего не узнает и тем более не скажет, покойники не отличаются болтливостью.

— Он что, умер?

— Да, апоплексический удар. В его возрасте и с его комплекцией нужно быть более умеренным в своих желаниях: вино и женщины до добра не доводят. Правда, официально считается, что он умер дома, среди родных и близких, а не в борделе в компании двух голых шлюх. Не принесли ему счастья мои деньги.

— Но, ведь Федор Забелин тоже в курсе?

— Твой бывший дружок уже почти год живет в Петербурге. Дал кому-то хорошую взятку и сел на теплое место. Так, что с его стороны тоже не предвидится никаких осложнений.

— У меня много вопросов, Савва Яковлевич, но в принципе я согласен.

— Ну, вот и ладушки. Все вопросы утрясем позже, а пока разберемся с финансами.

Яковлев махнул рукой слуге, сидевшему рядом с кучером, и через минуту тот принес небольшой сундучок, поставил его на скамейку рядом с хозяином и тут же удалился. Подняв крышку, Яковлев достал пачку ассигнаций.

— Здесь пятьсот рублей, которые ты честно заработал, но по своей молодости (Яковлев хотел сказать «глупости», но вовремя передумал и заменил слово) не понял этого и не взял деньги. Теперь ты повзрослел, и я возвращаю их тебе.

— Спасибо, Савва Яковлевич.

— Подожди благодарить, это еще не все. Я нанимаю тебя на работу, значит, могу выплатить аванс. Вот еще пятьсот рублей — Яковлев протянул Тимофею вторую пачку ассигнаций. Жену с дочками пока оставь у сестры,