так что в трактир идти не нужно. Здраво рассудив, он решил, что может еще пару часов спокойно полежать в теплой постели. Мысли его невольно вернулись к недавнему убийству. Ограненный изумруд весил чуть больше трех карат, что резко повышало его потенциальную стоимость. Формула для определения стоимости драгоценных камней, была предложена еще двести лет назад. Она довольно проста: стоимость камня весом в один карат умножается на квадрат веса камня. Стоимость изумруда весом в один карат среднего качества примерно сто рублей. Умножив эти сто рублей на квадрат веса — девять, получим девятьсот рублей, это и будет средняя стоимость изумруда. Если купец не врал, и у него действительно была партия таких камней весом около фунта, то можно смело сказать, что он носил при себе целое состояние. Тогда мотив преступления налицо, даже убийство, которое еще не так давно казалось нелогичным, вполне объяснимо. Сами по себе изумруды не представляют для похитителя никакой ценности, их нужно обязательно продать и вот это самое уязвимое место, поскольку покупателем может быть только ювелир. Что делать? Обращаться в полицию фактически не с чем: кроме двух камней и крайне сомнительных доводов у него ничего нет. Изумруд довольно редкий камень и его месторождения можно пересчитать по пальцам одной руки. России в этом списке точно нет, тогда откуда у простого уральского купца оказался целый фунт изумрудов? Из Африки или Америки? Абсурд! Возможно, что и эта партия изумрудов бред его больного воображения, поскольку никаких подтверждающих фактов, кроме заявления самого убитого нет. Штейнберг понял, что он что-то упустил, что его знаний и опыта явно недостаточно для того, чтобы решить эту задачу. В свое время он немного работал с изумрудами, но сказать, что хорошо разбирался в них, было бы явным преувеличением. Ему нужна помощь опытного специалиста и лучше всего будет обратиться к своему бывшему хозяину и учителю Вильгельму Брандту — дяде Вилли, как называл его Штейнберг.

Брандта Штейнберг решил навестить в три часа пополудни, рассчитывая таким образом избежать встречи с его сыном Теодором, которого, мягко говоря, недолюбливал, впрочем, это чувство было взаимным. До двенадцати лет Генрих с родителями жил в Кенигсберге и работал вместе с ними на мыловарне, которую основал его дед по материнской линии. Благодаря разработанной дедом технологии их мыло отличалось высоким качеством и пользовалось большим спросом даже за пределами Восточной Пруссии. Стремясь сохранить секрет варки мыла, дед никогда не нанимал работников со стороны, поэтому работать на мыловарне приходилось всем членам семьи. Все было хорошо, пока на город не обрушилась эпидемия холеры. Из всей семьи в живых остались только Генрих с отцом. Им удалось миновать кордоны и добраться до Москвы, где их приютил старший брат матери ювелир Вильгельм Брандт. Они стали жить во флигеле, который им любезно предоставил родственник и работать в его мастерской. Через два года, когда умер отец, Брандты взяли Генриха в свою семью. У них с женой был сын Теодор, на два года старше Генриха и они рассчитывали, что дети подружатся, тем более что были близкими родственниками, однако этого не произошло — Генрих и Теодор сразу невзлюбили друг друга. Генрих оказался талантливым художником, ему все давалось легко, и было понятно, что из него получится первоклассный ювелир, в то время как Теодор оказался в этом отношении абсолютно бездарным. Многие отнеслись бы к этому совершенно спокойно, понимая, что не каждому дано, но только не Теодор, у которого эта «несправедливость» вызывала чувство обиды, злобы и зависти. Генрих занимался разработкой дизайна ювелирных изделий, изготавливал сложные восковые модели, в то время как Теодор выполнял самые простые операции, требовавшие минимального навыка. Оценив талант Генриха, Вильгельм Брандт никогда не ограничивал его фантазию и не загружал рутинной работой, что приносило пользу им обоим, но не могло продолжаться бесконечно долго, поскольку рано или поздно владельцем мастерской станет Теодор. Понимая, что с его смертью жизнь талантливого юноши может резко измениться, Вильгельм Брандт помог Генриху открыть собственную мастерскую. Он дал денег и договорился с Воронцовым об аренде помещения на Кузнецкой улице, почти в центре Москвы, среди модных французских магазинов, что вызвало очередную вспышку гнева и возмущения со стороны Теодора. Отношения отца с сыном и без того довольно натянутые, испортились окончательно. Год назад умерла жена Брандта, он решил отойти от дел и передал все Теодору, который продал мастерскую и открыл мануфактуру по производству пряденого золота и серебра. На удивление, он оказался довольно удачливым дельцом, стал брать казенные заказы и его дела пошли в гору. Отношения с отцом тоже постепенно наладились, тем более что Теодор женился и жил теперь отдельно, лишь изредка после работы заезжая проведать одинокого старика. Приходу Штейнберга Брандт явно обрадовался и после взаимных приветствий они расположились на старом удобном диване.

— У тебя какие-то проблемы, мой мальчик? — Спросил Брандт.

— Можно сказать и так, дядя Вилли, только причина этих проблем мое чрезмерное любопытство.

— Любопытство, сын мой, есть смертный грех — так говорят святые отцы. Нездоровое любопытство Генрих, может привести к очень печальным последствиям.

— Именно поэтому я и пришел к вам.

— Ты правильно сделал, мой мальчик, можешь доверять старому дяде Вильгельму. Все что ты скажешь, не покинет стен этой комнаты.

— Я хочу, чтобы вы посмотрели кое-что. — Штейнберг достал из кармана и положил на стол ограненный изумруд.

Надев очки, и вооружившись лупой, Брандт взял камень и, подойдя к окну, внимательно его осмотрел.

— Изумруд, вес около трех карат, высшего качества. Огранка выполнена безукоризненно, грани сведены идеально, ты прекрасный мастер Генрих, жаль твой отец не видит это чудо. Извини, я последнее время стал слишком сентиментальным. Все, что я сказал сейчас, тебе известно лучше меня, для этого не стоило беспокоить старика. Что не так с этим изумрудом?

— Я сейчас все объясню, дядя Вилли, только ответьте на один вопрос. Вы можете сказать, откуда этот камень: Азия, Африка или Америка?

— Нет, Генрих, не могу. — Покачал головой старый мастер.

— Почему? Ведь вы говорили, что опытный ювелир легко определит месторождение того или иного изумруда.

— Я не отказываюсь от своих слов, Генрих, просто этот камень не похож на те, с которыми я когда-то работал. Это не Египет, не Перу и уж точно не Индия. Ты спросил, откуда этот камень, но я этого не знаю, поскольку никогда изумрудов такого окраса