Затем Гостини занялся распаковкой ящика с недавно доставленными сувенирами. Через полчаса фигурки святых, мадонн, Парисов и танцующих девушек были расставлены на прилавке, и он стал приклеивать ценники. В этот момент в магазин вошли двое, явно не туристы.

– Доброе утро, Гостини, – произнес один.

– Доброе утро, Гуфо.

Тот, которого звали Гуфо, двинулся к прилавку, положил на него газету. Рост средний, тело крепкое, мускулистое, правда, он уже начал полнеть. Волосы темные, поредевшие. Костюм хорошего покроя, серый с голубоватым отливом. Темный галстук напоминал какое-то хищное насекомое с широкими крыльями. Очки в массивной роговой оправе.

Его спутник, державшийся сзади, был громоздкий верзила со смуглой кожей и тупым выражением лица. Он смотрел на владельца магазина осклабившись, показывая ряд золотых зубов. Галстук яркий, цветистый. Толстые пальцы левой руки украшали три аляповатых перстня.

– Как дела?

– Торговля идет вяло. Туристский сезон только начинается.

– Я имею в виду вообще дела.

Гуфо с вкрадчивой улыбкой кивнул на газету, раскрытую на странице объявлений. Одно жирно обведено.

– Это у тебя приработок?

Гостини нахмурился, выходя из-за прилавка.

– Что вам от меня нужно, тебе и Моретто?

– Нас интересует этот синьор Мерсер. Сколько писем ты ему передал?

Моретто взял фигурку испанской танцовщицы и начал ногтем счищать с юбки золотистую краску.

– Я не обязан вам докладывать.

Моретто посмотрел на него с усмешкой и уронил фигурку на пол. Она раскололась на мелкие кусочки, которые он принялся давить ногой.

– Мы пришли к тебе по делу, Гостини. Не осложняй ситуацию.

Голос Гуфо звучал мягко, почти нежно. Моретто снял с полки большую фигурку Мадонны с лилиями в руке.

– Полчаса назад я передал ему одно письмо, – поспешно проговорил Гостини.

– Ясно.

– А почему вас интересует Мерсер?

Гуфо поморщился:

– Не твое дело, приятель. От кого письмо, что в нем говорилось?

– Вы думаете, я читаю письма, которые приходят на мой адрес? – В голосе Гостини чувствовалось благородное негодование.

Гуфо рассмеялся. А Моретто перевернул фигурку вниз головой и впустил в отверстие ее основания дым сигареты.

– Мы не думаем, а знаем, что ты читаешь все письма. И время от времени извлекаешь из прочитанного кое-какую выгоду. Давай, не скромничай, рассказывай. Ты ведь не хочешь неприятностей?

Гостини молчал. Гуфо внимательно смотрел на него. Моретто забавляла струйка дыма, поднимающаяся из отверстия в фигурке. Пауза затянулась, и он неожиданно подбросил фигурку в воздух. Подхватив ее почти у самого пола, с усмешкой посмотрел на Гостини.

– Перестань паясничать! – с притворным возмущением воскликнул Гуфо. – Ты пугаешь этого достойного синьора.

Гостини понял, что упорствовать бесполезно.

– Письмо принес какой-то Карло Больдеска. Без обратного адреса. Написал, что знает, где сейчас находится Джано Учелло, и назначил встречу между восемью и девятью вечера сегодня у церкви Святого Захария. За информацию просит двадцать тысяч лир.

Внимательно выслушав, Гуфо кивнул и взял с прилавка газету.

– Хорошо. Больше ему никаких писем не передавай, пока мы с ними не ознакомимся. – И двинулся к двери.

Моретто чуть задержался. Подошел к Гостини, улыбнулся, а затем ударил тыльной стороной кисти по его отвислому животу. Ударил несильно, но у того перехватило дух, и он побледнел.

– И держи язык за зубами.

Вскоре они вошли в небольшой бар у площади Святого Марка. Гуфо направился к телефону, а Моретто заказал выпивку. Гуфо вернулся через двадцать минут. Моретто пододвинул к нему бокал.

– Что?

– Он прекрасно знает этого Больдеска и поручил с ним разобраться. – Гуфо усмехнулся. – Так что сегодня вечером нам предстоит работа.

Эдвард Мерсер устроился в задней части кафе рядом с узким сводчатым проходом во дворик. Около стены на полках были выставлены горшки с растениями, на которых виднелись небольшие красные ягоды. Он потянулся и сорвал одну. Принялся рассматривать. Внутри ягода была набита маленькими черными семенами.

Мерсер вздохнул, выбросил ягоду и, откинувшись на спинку стула, со скучающим видом продолжил наблюдение за церковью Святого Захария на противоположной стороне небольшой площади. От столика у бара донесся взрыв смеха. Посетители веселились. Правильно. Рабочий день закончен, можно и расслабиться. А вот ему расслабиться мешали размышления о своей незавидной судьбе. Мерсер грустно усмехнулся. Третьеразрядные отели и вагоны второго класса – вот его удел. Это все, что он может себе позволить за десять тысяч лир в неделю. Правда, в случае успеха его ждет премия в двадцать тысяч, но надо еще добиться этого успеха. Да, после войны он попал в полосу, из которой не выбраться.

Внешность у Мерсера была самая обыкновенная. Светловолосый, правильные черты лица, но какие-то типовые, не привлекающие внимания. Такой в толпе затеряется, его и не различишь. А вот вне толпы внимательный наблюдатель начинал замечать, что он подтянут и мускулист, взгляд проницательный, он невысок, но вовсе не низкорослый. В общем, облик Мерсера превосходно соответствовал его профессии. А работал он частным детективом.

Часы на церковной колокольне гулко пробили полчаса. Мерсер смял в пепельнице окурок и кивнул официанту. Тот подошел.

– Слушаю, синьор.

– Пожалуйста, рюмку коньяка.

– Хорошо, синьор.

Официант повернулся к двери, и тут из темноты площади донеслись какие-то странные звуки, похожие на короткие вздохи и хрипы. Заметив у церкви движение, Мерсер вскочил и побежал. Теперь это уже был совсем другой человек, непохожий на усталого туриста, отдыхающего в кафе после напряженного дня. Полнейшая собранность и решимость. Официант что-то сказал ему вслед, но Мерсер не оглядывался. Недалеко от церковного входа он увидел троих дерущихся. Вернее, двое били одного. Тот упал, но они продолжали бить его ногами.

– Прекратите немедленно! – крикнул Мерсер.

Двое остановились. Один негромко выругался, а затем они побежали в темноту. Мерсер потянулся, чтобы ухватить одного за рукав, но тот увернулся.

Вскоре подбежал запыхавшийся официант.

– С вами все в порядке, синьор?

Мерсер пожал плечами:

– Со мной все в порядке, чего не скажешь об этом человеке. – Он опустился на колени рядом с избитым. – Посветите чем-нибудь.

Официант чиркнул спичкой.

– Вы их разглядели, синьор?