— Ты где? — мрачно поинтересовался Тарас по телефону в десять минут девятого.

— Пробка. Подъезжаем.

— Давай. Жду.

Подол я, разумеется, прищемила. Хорошо хоть не порвала, но настроение подпортило. Я не слишком любила такие пафосные мероприятия, однако очаровывать потенциальных инвесторов было моей задачей. Тем более мы собирались расширяться. Женившись в шестьдесят пять на тридцатилетней Лике, отец большую часть имущества, в том числе и клиники, переписал на нас с братом. Но треть дохода, по договоренности, все равно шла ему, а грыз он нас — мама не горюй. Вот и на аукцион этот достал приглашения, чтобы мы в неформальной обстановке подобрались поближе к очередному денежному мешку, который охотно вкладывался в медицинский бизнес.

В гардеробе было многолюдно: пунктуальностью наш народ никогда не страдал. Сняв плащ, я подошла к барьеру, и тут же передо мной попыталась втиснуться тощая остроносая блондинка в черном платье из сверкающих пайеток.

— Не торопитесь, девушка, — спокойно сказала я, развернувшись так, чтобы ей не удалось пролезть вперед. — Всё равно все умрем.

Обычно это срабатывало. Блондинка остолбенела, возмущенно приоткрыв рот.

— Проблемы, Галя?

Чуть поодаль стоял мужчина в смокинге, немного постарше меня. Вполне так симпатичный. Высокий, хорошо сложенный, русоволосый. Стильная стрижка, ухоженная борода. И аура той особой уверенности, которую дают три вещи, все вместе или по отдельности: деньги, власть и успешность в любимом деле.

Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, блондинка сунула гардеробщице свой тренч и ответила, смерив меня уничтожающим взглядом:

— Уже нет.

Быстро поправив перед зеркалом волосы, она подошла к мужчине и взяла его под руку. Тот посмотрел в мою сторону и неожиданно подмигнул.

— Давайте плащ, — сердито поторопила гардеробщица.

Тарас ждал меня у лестницы, где две девушки проверяли приглашения и аккредитацию журналистов. Поправив ему сбившуюся бабочку, я тоже взяла кавалера под локоть, и мы поднялись в большой зал. Перед началом там устроили фуршет: закуски и шампанское. Видимо, чтобы народ охотнее расставался с деньгами.

Смокинг сидел на Тарасе, как седло на корове. Да и в целом, несмотря на все старания Люки, выглядел он не слишком презентабельно. Даже в детстве никто не верил, что мы с ним близнецы, а уж сейчас и подавно. Мне мои тридцать три не давали, и, без лишней скромности, я считалась вполне красивой женщиной. Тарас, известный также как Бульба и Матрас, наоборот выглядел старше своих лет, щеголял круглой плешью на макушке и пивным брюшком.

Вообще-то родители ждали двух девочек — Тамару и Татьяну. Мой напарник оказался таким стеснительным, что ни на одном узи не продемонстрировал признаков пола. В результате мне достался двойной комплект платьев и кукол, а Тарас, имя которому придумали явно от большой растерянности, первый год жизни провел в розовых костюмчиках.

Отношения у нас были странные. Что называется, не разлей вода, но при этом мы без конца ссорились и даже дрались. Мама постоянно ставила меня брату в пример, и его это бесило. А еще почему-то заставляла за ним присматривать. Видимо, потому, что я родилась на полчаса раньше и считалась более ответственной. При этом энергии мне тоже досталось за двоих. Мы сидели за одной партой, вместе гуляли, ходили в одни и те же кружки, и даже друзья у нас были общие — Люка Барабанова из соседней парадной и одноклассник Стас Ольшанский. Стас, Матрас, Барабас и… Чума.

В мед мы тоже поступили вместе. Тарас хотел стать эндокринологом, но сменил курс в направлении пищеварительного тракта. Я же с детства знала, что буду гинекологом, как отец. Только акушером. Мои куклы вечно носили животы из ваты и рожали пупсов. А вышло… то, что вышло. Так получилось, что для поступления в интернатуру на акушерство и гинекологию потребовалась помощь отца, а на тот момент у нас были вовсе не те отношения. Я психанула и пошла на дерматовенерологию.

Любопытно, но люди, далекие от медицины, часто удивляются, как можно выбрать «неприятную» область, вроде той же дерматологии или проктологии. На самом деле, больной человек практически везде одинаково неприятен, некрасив или вонюч, где ни копни. Как только перешагиваешь этот барьер, становится все равно, что именно лечить. Главное, чтобы получалось. Да, не каждый может стать хирургом, педиатром или онкологом по складу характера, но в большинстве медицинских специальностей нужны только знания и навыки. Так что я очень быстро привыкла. И к бородавкам с лишаями, и к… гнилым стручкам.

— Ну и где наша дойная корова? — ехидно поинтересовалась я, взяв с подноса бокал шампанского. — Кто он вообще такой?

— Некий Артем Тимаев. Председатель благотворительного фонда «Время надежды». Или президент, не знаю. Неважно. Они дают деньги на лечение, на дома престарелых. Частным клиникам на развитие тоже дают, но на определенных условиях.

— Подожди, — не поняла я. — То есть это будет не инвестиция, а пожертвование?

— Чума, не смеши мои тапочки, — фыркнул Тарас. — Пожертвование! В бизнес! Обычно такие вещи идут под соглашение. Например, мы делаем бесплатные обследования по их направлениям или что-то в этом роде. Отец сказал, нам они дадут денег только под онкологию. И вообще все это вилами по воде писано.

— Он что, единолично решает, кому деньги давать, Тимаев этот?

— Ну не совсем единолично, но его голос, как понимаешь, решающий. Насколько я понял, это семейный фонд. Из тех, которые создают, чтобы косить от налогов.

— Фу, Матрас, — поморщилась я. — И этот человек еще говорит, что я циничная.

— Систер, совмещение приятного и полезного никто не запрещал. Как и здоровый реалистичный цинизм. Кстати, я его пытался гуглить, Тимаева. Но, кроме официальных релизов, ничего.

— Фотку-то хоть нашел? Как мы его тут узнаем?

— Тарас Григорьевич?

Мы синхронно обернулись, и я ойкнула про себя, увидев того самого типа из гардероба. С противной блондинкой, висящей на локте. Физиономия у нее была такая, как будто зубы завязли в лимоне.

— Тимаев, — коротко отрекомендовался тип. — Мы с вашим отцом вчера разговаривали по поводу вложения в клиники.

— Добрый вечер, Артем… — запнулся Тарас, умудрившийся забыть отчество потенциального спонсора. Просто рукалицо!

— Артемий Алексеевич, — подсказал тот и покосился в мою сторону.

— Моя сестра, Тамара Григорьевна, — братец отмерз и поспешил меня представить. — Совладелица «Норд-веста».

— Очень приятно, — кивнул Тимаев и сделал неопределенный жест в сторону своей спутницы: — Галина.

Судя по тому, что он назвал ее без отчества и какого-либо расширения, статус Галины был на уровне плинтуса. Что-то вроде эскорта. А его следующие слова это только подтвердили: