Мне всегда нравились спокойные и уверенные в себе мужчины. Вполне оправданная в данной ситуации нервозность и смущение не в счет. Да и типаж такой был очень даже в моем вкусе: не слишком светлый блондин с серыми глазами и жесткими, но не грубыми чертами лица. И сложен очень даже неплохо.

Но увы, все великолепие шло мимо кассы. Именно об этом я говорила Тарасу по дороге домой. Пациенты не были для меня мужчинами. Независимо от того, каким способом подхватили свой прискорбный недуг: вследствие неуправляемого потаскунства под девизом «слабоумие и отвага» или по печальному стечению обстоятельств, всецело доверяя близкому человеку.

«Госпожа Ольшанская, — ехидно заметил профессор Кулаков, когда я еще студенткой, краснея, впервые осматривала пациента с характерными высыпаниями на одном месте, — стыдливость ваша неуместна. Зарубите себе на носу, дети, и смущение, и проявления либидо в нашем деле одинаково недопустимы. Если вы не научитесь контролировать свои реакции, лучше займитесь ландшафтным дизайном».

Впрочем, следить за эмоциями пришлось недолго. Еще до окончания общего курса контроль так прочно прошился в подкорку, что шел на полном автомате. Уже ничто в теле пациента не могло смутить меня — и точно так же не могло вызвать эротических чувств. Как будто само это слово — «пациент» — несло в себе мощный заряд антисекса. Впрочем, если пациент переставал быть таковым, для меня все оставалось по-прежнему. Может, в силу специализации или каких-то других внутренних причин, но я просто не могла воспринимать как возможного партнера мужчину, знакомство с которым состоялось в подобных условиях.

— Скажи, Том, — Лена бросила в мусорник забытую на кресле подстилку, — если не секрет. Тебе никогда это не мешает в интимной жизни? Я имею в виду работу. Не ищешь машинально у мужика подозрительные признаки?

— Ты еще спроси, не сравниваю ли габариты достоинств, — усмехнулась я. — Нет, не мешает. И специально не ищу. Хотя если вдруг что, конечно, замечу. Тоже плюс. Извини, мне стат надо подбить. Надеюсь, больше никого не принесет сегодня.

Статистику я старалась не откладывать на конец месяца, заполняла формы после каждого приема, чтобы потом не тратить время. Иногда для этого приходилось задерживаться, но на этот раз все сложилось удачно, к концу рабочего времени уже была полностью свободна. Хотя именно сегодня предпочла бы остаться подольше.

Саша с утра звонил трижды, но я не брала трубку, и телефон с отключенным звуком тихо жужжал в кармане. Очень не хотелось прийти домой и столкнуться с ним, что было вполне вероятно.

Выйдя на крыльцо, я зашипела от досады. Низкое осеннее небо, уже третий день неподвижно висевшее над самыми крышами, наконец прохудилось. Дождь сыпал, как говорила моя бабушка, сечкой: мелко и густо. Да еще с ветром, что хуже всего, поскольку задувает под любой зонт.

Наша головная клиника располагалась на улице Марата, и в хорошую погоду я ходила на работу пешком — минут двадцать, если не слишком торопиться. Но вот плохая каждый раз становилась проблемой, потому что до автобуса еще надо было добежать. И от автобуса до дома тоже. Или уж на такси. Конечно, я могла купить какую-нибудь небольшую машинку в кредит, но пробки и проблема парковки в центре перевешивали.

Развернувшись, чтобы зайти обратно в вестибюль и вызвать такси, я услышала за спиной призывное бибиканье. Опустив стекло, Павел помахал мне из окна белой Ауди.

— Подвезти?

Разумнее было, конечно, отказаться. «Подвезти» выходило за рамки общения в формате «врач — пациент». Но, видимо, события последних дней выбили меня из колеи, и я утратила бдительность. А может, где-то на небесах уже сдали карты, и от нас ничего не зависело?

— Мне на Мытнинскую, — крикнула я с крыльца.

Недалеко, но крюком. Повезет — хорошо, нет — ну и не надо.

— Садитесь, — он закрыл окно.

Сев на пассажирское сиденье, я на всякий случай написала Ленке в Вотсап:

«ПалСергеич повез меня домой. Есличе».

Мало ли… Правила безопасности никто не отменял. «Есличе», будут знать, кто меня убил и съел. А Ленке — потому что она в курсе, кто такой ПалСергеич.

«Нихренасе! — ответ сопровождался смайликом с отвисшей челюстью. — К кому домой?»

«Ко мне».

«Ооо».

Я объяснила, куда именно на Мытнинскую мне надо и как быстрее проехать. Павел развернул машину и включил радио. Нет, он не пытался ко мне клеиться и не задавал миллион медицинских вопросов. Просто смотрел на дорогу и вел машину. Спокойно, аккуратно.

Убиться веником, он действительно решил меня подвезти! Всего-навсего.

Я не испытывала никакой досады, наоборот была только рада. А если и проскальзывало сожаление, то лишь о том, что мы не познакомились в каком-то другом месте.

— Скажите, пожалуйста, — спросил он, когда мы уже подъезжали к дому, — мне к вам больше приходить не надо?

— Если только анализы что-нибудь нехорошее покажут. Тогда медсестра позвонит и запишет на прием. А так результаты придут на электронную почту.

— Спасибо.

— Не за что. Вам спасибо, что подбросили. Всего доброго.

Я вышла, захлопнула дверь, но не прошла и пару метров, как кто-то крепко схватил меня за плечо.

Флешбэк-2

С Сашей мы познакомились в театре. В Михайловском. Люка работала там в отделе продаж и время от времени подкидывала проходки. Надо сказать, судьба крайне любопытно свила свои кружева. Когда-то нас водили туда на балетные утренники. «Щелкунчик» — какой же Новый год без него?

«Я буду работать в театре!» — картинно прижав руки к груди, уверяла Люка.

Нет, она не мечтала стать балериной или певицей, ее привлекала сама театральная атмосфера. Причем не драмтеатра, а именно оперы. Потом, конечно, все это забылось, она окончила какой-то сомнительный Институт менеджмента, маркетинга и финансов, сменила несколько мест и неожиданно нашла работу в дирекции Михайловского театра.

Тарас оперу и балет не выносил с детства, поэтому на спектакли мы ходили с Люкой вдвоем. И в тот день собирались на «Пиковую даму», но она почему-то не смогла. Оперативно пристроить вторую проходку не получилось, и я пошла одна.

На тот момент у меня никаких отношений не было. До этого пару месяцев встречалась с нашим урологом Вадимом — кстати, единственная попытка завязать что-то с коллегой, да еще работающим на одном поле со мной. Уж он-то точно не ревновал меня к чужим писькам, и мы даже обсуждали смежные случаи. Но как-то не сложилось. Характеры, темпераменты, вкусы, интересы — слишком мало у нас обнаружилось точек соприкосновения. Надо ведь было говорить о чем-то еще, кроме медицинских тем. Разошлись без обид и остались просто коллегами.

Саша, как выяснилось, ни оперу, ни балет не любил. И вообще театр в целом. А на спектакль сопровождал приехавшую из Воронежа сестру. Его место оказалось рядом с моим. Сначала он осторожно косился в мою сторону, потом попросил посмотреть программку. К великому неудовольствию сестрицы, между нами завязался разговор, мы познакомились и обменялись телефонами.