человека привыкшего не только жить на широкую ногу, но и проводить за изучением последних модных трендов все свои выходные. Обладатель очень светлых, не то седых, не то просто белесых волос, заостренного лица, тонких черт и прозрачно-голубых глаз чуть навыкате – его, пожалуй, можно было б назвать красивым, если бы не поразительная бесцветность, делающая Ллойда похожим на гигантскую бледную моль. Создавалось впечатление, словно с его лица через соломинку выпили все краски, отчего оно казалось странно выцветшим, а еще каким-то неприятно тревожащим, хищным, особенно когда он улыбался.

– Зачем убегала, сахарная? – миролюбиво улыбнулся девушке Ллойд. Но Клэм скорее откусила бы себе ступню, нежели поверила в его слащавое дружелюбие.

– А вы зачем догоняли? – бросила она, упрямо вскидывая подбородок.

– Где жетон, Клэмси-джэмси? – уже куда с большей прохладцей поинтересовался ее давний знакомый, переходя на суховатый деловой тон.

– Какой еще жетон? – сваляла дурака Клэм, хотя прекрасно понимала, о чем идет речь.

– Ты знаешь, дорогуша. Не на-а-адо говорить мне, что у тебя таковых тьма тьмущая, – с улыбкой опередил ее реплику Ллойд, поднимая ладонь на манер знака «стоп». Его очки случайным образом поймали свет стоявшего слева от девушки фонаря, когда мужчина привычно наклонил голову, и яростно забликовали, будто пара горящих прожекторов. Клэм непроизвольно сощурилась.

– Примерно через минуту здесь будет Бьёрн, – Ллойд демонстративно взглянул на часы. – А ты знаешь, он человек не особо сговорчивый, в некоторой степени склонный к агрессии и насилию…

Девушка невольно вся сжалась, чувствуя, как по спине заскользил вязкий текучий холодок. Вне всяких сомнений она понимала, что хуже, чем Ллойд монстра ни в каком долбаном Аду не сыщешь, и что, конечно же, все, что когда-либо мог и еще может сотворить Бьёрн, он творил и будет творить исключительно с отмашки этого гребаного гибрида Карла Лагерфельда1 с Джозефом Джамейлом2. Однако все же первобытная жестокость Бьёрна, смешанная с ледяным хладнокровием, пугала ее куда сильнее трикстерной многоликости Ллойда, и Клэм ничего не могла с этим поделать. Слишком уж сильно напоминала эта ядерная смесь ее ненавистного, то бешеного, то полностью игнорировавшего существование дочери папашу.

Карл Лагерфельд1 – немецкий модельер и фотограф. Вплоть до своей кончины имел пожизненные контракты с итальянским домом моды Fendi и французским Chanel.

Джозеф Джамейл2 – американский адвокат и миллиардер. Вплоть до своей кончины самый богатый практикующий адвокат Америки, прозванный «Королем гражданских правонарушений».

– Мне кажется, не стоит останавливать его, если он вдруг вспылит, как ты думаешь? – Ллойд вновь очень характерно для своей манеры общения наклонил голову вбок, и Клэм испытала растущую неприязнь к его проклятым очкам.

– Пусть немного расслабиться человек. Ты уже столько раз заставляла нас тратить бензин и свое драгоценное время, выслеживая тебя по всему городу. Мы уже порядком подустали. Хотя сделка была крайне выгодной. К тому же, мы были с тобой честны, а ты вот так подло воспользовалась нашей неосведомленностью ай-яй-яй… – Ллойд осуждающе зацокал языком, и в этот самый момент на выезде из города показались огни черного тонированного Шевроле. Клэм дернулась, словно ее стеганули по спине плетью, а губы Ллойда ласково зазмеились – он знал, он видел людские слабости наперед.

– Да подавись ты! – пронзительно воскликнула Клэм, не в силах смотреть, как зловещий автомобиль неумолимо приближается, слепя ее на пару порядков сильнее, нежели шестигранные очки Ллойда.

Бледные в чешуйках губы шепнули нужные слова, и на ладошку Клэм прямо из воздуха капнула круглая металлическая монетка, источавшая мягкое насыщенно-синее сияние.

– Прорезь в виде креста, – твердо произнесла Клэм, демонстрируя мужчине реверс зажатого меж пальцами жетона, хотя ее увлажнившиеся глаза и белое, как мел лицо ясно говорили о том, что из-за накатившего перепуга девушка всего в шаге от нового бегства или глупости. – Возьми, проверь. Ego do tibi!3

Ego do tibi!3 – (лат.) Дарю тебе!

Она бросила ему жетон, и мужчина, несмотря на разделявшее их расстояние, ловко поймал его одной рукой, словно паукохвостая гадюка, хватающая птицу в броске. Крепко сжимая жетон в кулаке, Ллойд шумно втянул носом воздух, будто занюхивая вместе с этим вдохом какие-то неведомые возможности, кои даровала эта удивительная вещь, а затем с любопытством заозирался вокруг, словно внезапно узрел нечто такое, чего никто кроме него видеть не мог.

Клэм наблюдала за ним со странной смесью обиды и облегчения на бледном несчастном лице. Это был самый ценный экземпляр, драгоценный венец всей ее коллекции, и ни единого разу, теперь возможно даже за все то, неисчислимое человеческими летами время, пока она будет пребывать в этом месте, не попадется ей в руки вещь настолько же ценная и поразительная…

Однако девушка все равно не готова была вставать на пути у Ллойда и Бьёрна, чтобы защитить редчайший синий жетон. Да и что она могла сделать им? Как бы стала сопротивляться этим безумным гончим? А вот мужчина, отдавший ей «Божий дар»… Он, наверняка, смог бы. Клэм невольно воспроизвела в памяти скуластое неулыбчивое лицо и колючие лисьи глаза.

«Эта херня досталась мне по факту рождения, а не в результате собственных титанических усилий, так что и ценности для меня она особо не представляет… Забирай».

Некоторое время Ллойд пристально изучал взглядом кутавшуюся в свою видавшую виды джинсовку Клэм, словно примеривался к усевшейся на обеденный стол козявке: отпустить, прибить или еще немного помучить для проформы? Однако спустя с десяток долгих секунд, видимо, не желая больше терять своего «драгоценного времени», бросил оптимистичное: «Еще увидимся, Клэмси-джэмси! Одевайся теплее!», так, словно до этого вел с девчушкой дружескую беседу о погоде и котиках, а не угрожал запытать руками своего сумасшедшего напарничка. После чего мужчина бодрой поступью направился к призывно поморгавшей ему фарами машине, и спустя восемь тревожных ударов сердца, а также один отрывистый хлопок автомобильной двери, был таков.

Клэм неподвижно смотрела вслед удалявшимся огням черного Шевроле, и все никак не могла остановить буквально заполонивший ее сознание поток навязчивых мыслей. Быть не могло такого, чтобы подобного разлива гады рыскали в поисках «Божьего дара» лишь ради мелочного присвоения способности, которую тот открывал. И быть не могло такого, чтобы заносчивый хлыщ вроде Ллойда, который даже цепочку для очков себе приобретает из чистого золота, как и таскает на себе весь ассортимент Канали – стал бы искать высококлассный навык затем, чтобы платить им по гостиничным счетам, да заказывать дополнительную порцию королевских омаров к ужину.

Так что же тогда они ищут? А может быть не «что», а «кого»? Вдруг они ищут того самого мужчину –