Она замолчала и нахмурилась еще сильнее, глядя на племянницу, которая сидела на стуле с высокой спинкой и пыталась заштопать огромную дыру на колготках. Элейн наклонила голову, и взгляд тети Сью остановился на ее красиво изогнутой шее. При свете солнечных лучей, лившихся в окно, тонкие золотистые волоски на затылке мерцали, как крохотные искры. Пряди ее волос золотисто-медового оттенка, густые, блестящие, с завивающимися кончиками мягко падали на лицо Элейн. Старушка вздохнула и задумалась.

Элейн оказалась у нее в шестнадцать лет, после смерти отца. Мать умерла пятью годами раньше. А Эстелла переехала к подруге в Лондон. Хотя они с Элейн продолжали время от времени видеться, теперь у них было мало общего.

Глаза тети затуманились, она чуть заметно качала головой.

— Что случилось, милая? — Элейн ласково на нее посмотрела и добавила, раньше чем тетя Сью успела ответить: — Ничего, может, я поймаю богатого мужчину, о котором иногда говорю. Да это же просто замечательно: у меня появятся хоть какие-то удобства!

Старушка вновь нахмурилась. Она прямо сказала Элейн, что порядочные девушки не говорят о «ловле» мужчин. Потом посоветовала ей выбросить из головы мысли о богатом муже, ведь богатые мужчины всегда женятся на богатых женщинах.

— В любом случае, — расстроенно продолжала тетя Сью, — разве у тебя есть возможность познакомиться с мужчиной, богатым или бедным? Ты же появляешься на людях так редко! Только когда бываешь в гостях у этой девчонки, Эстеллы.

— Я просто не могу себе позволить появляться на людях, тетушка, ты знаешь. Во-первых, мне понадобилась бы приличная одежда, а во-вторых, это стоило бы денег. А я не могу так швыряться деньгами, они мне еще пригодятся.

— Для Джинкс!

— Она того стоит.

Тетя Сью не удержалась от сердитого восклицания, но выражение лица женщины смягчилось, и она посмотрела на маленькую фотографию в углу картинной рамы на серванте.

— Может быть, Эстелла познакомит меня с каким-нибудь богатым мужчиной, — с улыбкой добавила Элейн, но в ее голосе не слышалось оптимизма. Когда Элейн приходила в гости к Эстелле, та всегда была одна. И хотя Эстелла часто устраивала вечеринки, она никогда не приглашала на них сестру.

— Всей душой надеюсь, что этого не произойдет! — резко произнесла тетя Сью. — Ее знакомые на тебе не женятся. Соблазнители, все до одного!

Элейн пожала плечами:

— Наверное, это правда.

Эстелла не хотела выходить замуж, так что для нее не имело никакого значения то, что все ее знакомые мужчины — соблазнители.

— Тебе нужен милый, уравновешенный мальчик, который будет тебе верен.

— Верен? — Элейн грустно покачала головой. — Разве можно в наши дни надеяться на встречу с верным мужчиной… когда в его жизни столько соблазнов?

— Тот, кто тебе нужен, устоит перед соблазнами, — твердо заявила тетя Сью. — Твой будущий муж, дорогая, перебесится и захочет остепениться.

Элейн не удержалась от улыбки.

— Высокие идеалы. К тому же ты принимаешь желаемое за действительное.

— Кто бы тебя ни встретил, он поблагодарит судьбу за то, что нашел хорошую девушку. И если у него есть голова на плечах, он не станет рисковать.

Элейн положила иголку и нитку в коробку для рукоделия.

— У меня такое чувство, будто я никогда не выйду замуж. Так что, может быть, мне и не придется беспокоиться о верности.

Но на секунду Элейн дала волю воображению. Если бы она никогда не была знакома с Ребеккой и Китом, то осталась бы свободной, как любая другая юная девушка. У нее появилось бы много счастливых и беззаботных знакомых сверстников. Элейн вела бы себя как большинство ее школьных подруг — обручилась и вышла замуж. У двух ее старых подруг родились дети, еще одна вышла замуж за канадца и жила интересной жизнью на ранчо, а четвертая увлекательно проводила время в Египте, где ее муж работал в посольстве.

— Никогда не выйдешь замуж? — переспросила тетя Сью. — Чушь! Тебе всего двадцать два года. Необходимо побольше появляться на людях, дорогая. Я собираюсь продать несколько драгоценностей. Можешь взять себе эти деньги…

— Я не позволю тебе продавать драгоценности только ради того, чтобы я смогла промотать эти деньги.

— Это слово здесь неуместно, — раздраженно произнесла тетя Сью. — Значит, если ты тратишь деньги не на меня, не на Джинкс и не на дом, ты их проматываешь. На прошлой неделе ты выразилась точно так же, когда купила себе новую пару тапочек. Тебе пора тратить больше денег на себя. — Элейн молча встала и убрала коробку для рукоделия в стенной шкаф. — Я хочу, чтобы ты выходила из дома и общалась с людьми, — продолжала тетя Сью.

Элейн нахмурилась. Ей показалось или в голосе старушке действительно прозвучали нотки отчаяния? В последнее время у девушки не раз складывалось впечатление, что тетя Сью очень беспокоится о будущем племянницы.

— Я позабочусь о Джинкс, Элейн, дорогая. Она всегда спит как убитая, — гнула свое тетушка.

Девушка так и не ответила. Поначалу тетя делала для Джинкс почти все, ведь Элейн пришлось вернуться на работу, как только Кит перестал выплачивать деньги. А это произошло меньше чем через два месяца после того, как девушка взяла ребенка. Полгода назад Джинкс исполнилось всего четыре с половиной года, девочка пошла в школу. С тех пор тете Сью стало значительно легче. Это очень радовало Элейн, ведь за последний год здоровье старушки заметно ухудшилось. Она страдала от артрита. И могла помочь только тем, что покормить Джинкс после школы.

— Если ты сидишь вечерами дома, это не значит, что я должна уходить. Я согласна насчет Джинкс, она действительно крепко спит. Но может проснуться. И я не хочу, чтобы у тебя из-за нее возникали трудности.

Услышав шум в саду за домом, Элейн замолчала. От уныния не осталось и следа. А ведь она целый день не могла избавиться от чувства, овладевшего ею, когда утром, собираясь на работу, она увидела, как почтальон бросает кучу счетов в почтовый ящик. Сегодня у нее неполный рабочий день, и в такое утро она чувствовала себя немного веселее, чем обычно. Но когда в автобусе Элейн распечатала конверты, она не знала, с чего начать. Какие счета оплатить сейчас же, а какие могут подождать. Первым испортился электрический утюг, потом Джинкс разбила окно. На следующий день выяснилось, что необходимо прочистить дымоход. Помимо счетов за все эти вещи Элейн обнаружила счет за электричество и еще один — местный налог. У тети Сью не было ничего, кроме пенсии, половина которой уходила на оплату жилья, так что Элейн приходилось считать каждое пенни из собственного заработка.

— Вот и моя дочка. — Она приветливо улыбнулась, обернувшись на стук двери.

— Твоя дочка! — Тетя Сью возмущенно воскликнула, но, как и Элейн, просияла, когда девочка ворвалась в комнату. Настоящий вихрь! Озорные карие глаза, перемазанное шоколадом веснушчатое лицо, забавно вздернутый носик…