Следующим вечером, в восемь часов, Элейн позвонила в дверь квартиры сестры. Ей пришлось ждать довольно долго. Наконец появилась Эстелла, в халате, поспешно наброшенном на плечи, чтобы прикрыть наготу. Волосы убраны под купальную шапочку, красивое лицо раскраснелось и будто сияло.

— Привет! Заходи же. Я только что из ванны. Представляешь, забыла, что ты должна прийти. Проходи в гостиную. Я сейчас освобожусь.

— Забыла, что я должна прийти? — Элейн позвонила всего четыре дня назад, и Эстелла заверила, что будет счастлива повидать сестру. — Ты никуда не собиралась?

— Нет, сегодня вечером я дома. Ты же знаешь, раз в неделю я провожу вечер дома. У меня такая бурная жизнь, что без этого не обойтись, поверь мне.

Эстелла закрыла дверь и жестом пригласила сестру войти в роскошную квартиру.

Розовый ковер, занавески и современная мебель — большие кресла и в сочетании с ними длинное низкое канапе. Почти всю нишу занимал нарядный коктейль-бар. С каждой стороны бара декоративные каменные арки образовали фон для двух обнаженных фигур, мужской и женской. На линии и изгибы падал неяркий свет, источник которого находился позади арок.

Элейн увидела бросающийся в глаза инкрустированный стол, а на нем — серебряные коробку с сигаретами и зажигалку, а еще огромную упаковку дорогих шоколадных конфет. Повсюду в вазах стояли букеты цветов — подарки от друзей Эстеллы. Каждый раз, приходя сюда, Элейн видела множество цветов, а Эстелла объясняла, что какой-нибудь мужчина присылает ей цветы почти каждый день.

— Садись. — Изящным жестом Эстелла указала ей на кресло. — Я сейчас оденусь! Можешь выпить и выкурить сигарету. Ешь сколько хочешь шоколада — мне-то надо беречь фигуру! — Она протянула руку за пальто Элейн, взяла его и скрылась в спальне.

Элейн села в кресло и положила в рот шоколадку. На канапе обложкой вверх лежала раскрытая книга. Элейн потянулась к ней, взяла в руки и бросила на нее один взгляд, после чего тут же положила на место. Она-то думала, что такое читают только мужчины!

— Что-нибудь новенькое? — спросила Эстелла минут десять спустя. Она пододвинула кресло и устроилась на подлокотнике. — Зачем я спрашиваю? Было бы удивительно, если б у тебя произошло что-то новенькое.

Элейн улыбнулась и покачала головой.

— Наверное, тетя Сью до сих пор мучается от артрита?

— Да, — грустно кивнула Элейн. — И ей становится все хуже и хуже. — Девушка задумалась. — Недавно она сказала соседке, что готова к смерти. Соседка мне это сообщила, и я начинаю беспокоиться. Иногда ей очень больно. Она пытается скрыть это от меня, но все равно заметно. Эстелла пожала изящными плечами:

— Старость. Ничего не поделаешь. — Она быстро взглянула на сестру и добавила: — Этот дом… ты не сможешь там остаться, когда с тетей Сью что-нибудь случится?

— Думаю, домовладелец разрешит мне жить там дальше.

— Ты оптимистка. Дом неподалеку от Лондона, и ты думаешь, что владелец сдаст его тебе? Он же стоит бешеных денег. — Эстелла с жалостью смотрела на Элейн. — Должно быть, он жалеет, что старушка до сих пор жива.

— Он не может быть таким бессердечным! — Но, говоря так, Элейн внезапно вспомнила, что тетя Сью недавно писала домовладельцу. Она попросила Элейн отправить письмо. Может быть, тетя Сью спрашивала, нельзя ли сдать дом в аренду Элейн? Если так и если ей отказали, ясно, почему последние несколько недель она испытывала такое беспокойство. Возможно, поэтому тетя Сью настаивала на том, чтобы Элейн почаще появлялась на людях и знакомилась со своими ровесниками. Ровесниками… Мужчинами, чтобы ей, может быть, удалось найти себе мужа. Тетя Сью даже хотела продать свои драгоценности…

Элейн побледнела. Она начинала подозревать, что тетя серьезно больна и скрывает это от нее. Если она умрет, подумала девушка и ощутила внезапную боль при этой мысли, что станет с нею и с Джинкс? Чем больше она думала над словами сестры, тем больше понимала, что домовладелец выставит ее за дверь. Просто потому, что его дом стоит целое состояние. Ведь он находится неподалеку от столицы. У Элейн учащенно забилось сердце. Ей захотелось выбросить из головы тревожные мысли, и она попросила сестру рассказать о своих новостях.

— В моей жизни? — Эстелла ухмыльнулась, глядя на нее. — Это тебя шокирует. Как всегда. — Она протянула руку, взяла из коробки сигарету.

— Я думала, ты этого не замечаешь. — Несмотря на мрачное чувство, в голосе Элейн прозвучало веселье.

— Конечно, я заметила. Тебя передергивает, когда я начинаю подробно рассказывать о моих романах. Господи, ведь ты о таком и понятия не имеешь, верно?

— Боюсь, что нет, — призналась Элейн и посмотрела на Эстеллу. Та сидела с зажженной сигаретой в руке, окутанная облаком дыма. — Как твой последний роман? Расскажи, кто он. В последний раз, когда я к тебе приходила, это был Джеймс…

— Джеймс? — Эстелла нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, но наконец ее лицо прояснилось. — Я не сразу вспомнила, какой именно Джеймс, — засмеялась она. — Это был Джеймс Крестли. Он оказался дураком. Проиграл много денег. Так что больше он меня не интересует. Терпеть не могу мужчин, которые не умеют обращаться со своими деньгами. — Эстелла глубоко задумалась, а потом у нее на лице появилось сердитое выражение. — Недавно я морочила голову одному греку…

— Греку? — с интересом переспросила Элейн. — Сколько же у тебя было иностранцев?

— Одному Богу известно! У меня были южноамериканцы… они умеют взяться за дело, поверь мне! Янки, австралийцы, один датчанин и два испанца… они тоже умелые… — Она замолчала, услышав смех Элейн. — Раньше тебя это сильно шокировало. Что случилось?

— Наверное, я к тебе привыкаю.

— Я рада. Терпеть не могу, когда ты все время смущаешься. Так, на чем я остановилась? А, да, этот дурацкий грек. Очень молодой… всего двадцать один год. Из невероятно богатой семьи. Они занимаются всем — оливковые рощи, табак, отели и даже судоходство. Когда я с ним познакомилась, он только что достиг совершеннолетия, а последние десять лет его делами занимался опекун. Этот опекун — его дядя, ему тридцать пять лет. Сулас почти не говорил о нем, но я так поняла, что дядя держал его в узде. Так что, когда Суласу исполнился двадцать один год, он удрал с острова. Он жил на Крите, где убивают друг друга из кровной мести и убивают всех остальных, кто причиняет зло им или их семье. Варвары, вот они кто. У них собственные законы для наказания обидчиков.

Элейн скептически улыбнулась:

— Ты преувеличиваешь. В наши дни ни с кем не расправляются без суда. Я уверена, что они не убивают друг друга.

Элейн пожала плечами:

— Думай как хочешь. Мне так сказал Сулас, и я, кажется, читала об этих людях. У них собственные варварские методы возмездия за причиненное зло. Но вернемся к Суласу. Он решил поселиться здесь, в Лондоне, и купил потрясающую квартиру. Моя по сравнению с той — трущоба, можешь поверить. — Эстелла улыбнулась, заметив удивление сестры. После минутного колебания она с беззаботным видом вытянула вперед руку: — Когда-нибудь видела бриллиант такого размера?