— Поехали, — улыбнулся я, — Ярость пса!

Моя огненная тень метнулась из-за камня, и первые двое просто с предсмертным хрипом упали от моих когтей и клыков. Ещё двое оставшихся успели вскинуть винтовки, ожидая, что я прыгну на них.

И я прыгнул… чтобы через миг снова оказаться человеком, и поднырнуть под линию огня. Пули прошли совсем рядом, поколебав мои волосы, но я уже воткнул штык в одного. Перехватил ствол у второго, крутанул его, используя как рычаг.

Балахонщик рухнул на камни, попытался выхватить нож, но удар прикладом по руке раздробил ему пальцы. Другим коленом я прижал его руку с винтовкой к земле, и через миг мой нож коснулся его шеи:

— Кто такие?

— Это ты кто⁈ — тот вытаращился на меня.

Я надавил на лезвие, медленно вонзая его в плоть. Через пару секунд бедняга понял, что я не собираюсь повторять вопрос, и захрипел:

— Мы — чернолунники!!! Истинные!

— А что, есть и не истинные?

— Те, кто ушёл с перволунником! Они — не истинные.

У меня от удивления чуть глаза на лоб не полезли. Да вашу же псину, что он болтает?

Те, кто с Драгошом — предатели, это ясно. Тогда какого хрена в меня стреляли те, что остались тут? Ведь если Царь освободил Храм Первого Полнолуния от заговорщиков, то должны были остаться нормальные служители.

А в итоге…

Балахонщик двинул раненой рукой, явно пытаясь что-то сделать, и я надавил на лезвие:

— Готов к встрече с Незримой?

— Только Чёрная Луна истинна! Незримая — лишь тень её, — пробормотал послушник.

— Откуда артефакты великолунцев? — спросил я, но тут пленный решительно дёрнулся, подтягивая руку к карману, и пришлось его убить.

Со вздохом я отсел в сторону, почистив нож об одежду одного из убитых. Мой бедный мозг так и не мог разобраться в том, что мне только что объяснили.

— Ну, ладно… — я встал, перехватывая магострел, проверил заряд, — Для простоты будем пока считать, что все чернолунники замешаны.

И, обернувшись, я снова поскакал в облике «уголька». Удивительно, как легко это происходило. И теперь я почему-то не испытывал того животного экстаза, как в те разы — я по желанию мог легко превратиться обратно в человека.

Красная Луна всё так же была для меня центром Вселенной, но она не могла влиять на моё решение. Хочу — человек. Хочу — элементаль.

Вой другого «уголька» заставил меня вздрогнуть. Я повернул голову, определяя направление. Преодолев за несколько секунд расстояние до ближайшего холма, я взвился на вершину.

Так, до цели около трёхсот метров. Они все кучкуются в небольшом овраге. Тоже семеро, а в центре «уголёк».

Не знаю, есть ли в этой долине ещё горелые псы, кроме меня и Ключевца? Так-то, ещё никто не сказал мне прямо, что это Вячеслав, но я привык доверять своей интуиции.

Обернувшись в человека, я вскинул магострел. Оптика у Царской Гвардии хороша…

Моя пирусная пуля ещё летела до головы одного из балахонщиков, который как раз и держал артефакт контроля над «угольком»-Ключевцем, а я уже нёсся со всех четырёх лап к оврагу.

Когда я влетел в низменность, четверо были уже мертвы, двое ранены… Один с озлобленным лицом держал выроненный артефакт перед пастью рычащего, но замершего «уголька».

Всё даже вышло лучше, чем я ожидал. Оказывается, внезапная потеря артефакта лишает контроля над разумом, поэтому Ключевец успел убить троих. Ну или четверых, если моя пуля достигла цели.

— Стоять, тварь! А теперь иди, и убей того, кто стре… а-а-а!

Рука с артефактом осталась в моей пасти, когда я пронёсся мимо. Другой «уголёк» сразу сорвался в атаку, и орущая голова чернолунника потонула в огромной горящей пасти.

Зверь пронёсся над ранеными, довершая свою казнь, а затем, крутанувшись, застыл напротив меня. Я тоже, выплюнув руку, оскалился, и стал делать осторожный круг вокруг противника.

Почему-то, едва я оказался лицом к лицу с ним, в крови сразу взыграли инстинкты. Сразиться, и выяснить, кто сильнее! Мы — враги. И в то же время — единое целое. У нас — разная история. И в то же время — одна кровь.

«Уголёк» напротив меня удивлённо зарычал, сообразив, кто я. А затем сорвался в атаку.

Несколько секунд мы бились, кромсая друг другу шеи и плечи раскалёнными клыками. Я бил лапой, падал от ударов, снова вскакивал и снова напрыгивал на противника.

Силы были равны… Красная Луна одинаково любила обоих, и никому не давала поблажки.

Измученный от ран, я лёг неподалёку от уставшего противника. Тяжело дыша через мощные ноздри, я выдувал всполохи огня и дыма. Ключевец, кажется, тоже выдохся, на одну из лап он даже не мог встать.

Когда возникла передышка, ярость постепенно сошла на нет, и я смог перехватить контроль над своим разумом. Всё же переоценил я способность «уголька» мыслить — значит, переговоры надо продолжать уже человеком.

Одно усилие мысли — и вот я сижу перед «угольком». Как Василий Рюревский.

— Здорово, — усмехнулся я.

Одно мгновение и раненый монстр устремляется ко мне. Раздаётся грозный рык, мне в лицо пышет нестерпимым жаром — и раскалённые клыки зависают в миллиметрах от моего лица. На морде не было глаз, но я точно знал, что он меня прекрасно видит.

Его лапа надавила на приклад моего магострела, лишая возможности поднять его, хоть я и так не собирался этого делать. Утробный рык раздался из дымящего горла. Я поморщился, сразу засунув возникший было страх в глубины души. Ну, поближе к Василию, это же ему страшно, а не мне…

Он рычал, собираясь раздавить меня, потом тяжело осел на одну лапу. Горячая кровь, похожая на смесь лавы с пеплом, струилась из его порванного плеча. Здорово я его покромсал.

Правда, тут же я осознал, что и сам не в лучшей форме, да и вообще покалечен. Упав от боли на одно колено, я посмотрел на ногу — рваная рана на икре, едва ли не открытый перелом.

Да ну твою-то псину…

— Погоди, — я просунул руки в карман, не слушая угрожающего рычания «уголька». Достал таблетку вытяжки, сунул одну себе, и ещё одну… в пасть чудовищу.

Затем, подумав, я достал ещё таблетку пириума. Потому как интуиция сразу предупредила, что сил у меня нет, и у меня всего несколько секунд…

Едва я успел проглотить таблетку, как «уголёк» сорвался в новую атаку. Но когда его клыки практически обхватили мою шею, я сам уже стал элементалем.

И новый круг битвы. Только рычание, вой, скулёж от прокушенных ляжек.

Мы бились около минуты