дорогих ботинок внушительного размера, и мужчина резко развернулся, вглядываясь в толпу.

Теперь я могла с легкостью разглядеть его уже анфас, и взгляд невольно зацепился за раздвоенную тонким шрамом бровь. Она делала облик мужчины более хищным и даже циничным.

Прищурившись, он сканировал стоящих на пути дам, и те испуганно отшатывались, не зная, чем могли вызвать такое недовольство. Ведь выражение его лица сложно было назвать располагающим, скорее яростным.

Вообще-то ему было на что злиться, но когда бы эти куропатки признали, что болтают без умолку даже в такие важные моменты, как чье-то согласие заключить брак?

— Я хотел бы, — уже в третий раз начал он, и я не сдержала кривой улыбки.

Хваленый господина Эвердин едва ли можно было назвать красноречивым. Хоть один изъян! Хвала Великой Наиши! Теперь я буду спать спокойно!

— Я хотел бы, — повторял он словно заведенный. Совсем забыв о растерянной Ли, шагнул в толпу, цепляя каждую женщину коротким, но острым взглядом. — Хотел бы сказать, что я не женюсь на вас, госпожа ли-Тьер.

— Что?.. — шепотком пронеслось по залу. В моей голове немедленно затанцевал образ поднявших головы хором зашипевших змей.

— Что? — не менее изумленно спросила сестра, поджимая дрожащие губы.

Вот-вот разревется! Только не это! Я прямо прониклась еще несколькими месяцами безудержного плача по утерянному жениху!

— Мне нужна, — странный мужчина просачивался сквозь толпу ахающих дам, не тратя на них и секунды, и остановился прямо у моих ног, заставляя поднять глаза. — Она. Сообщите своему отцу, юная госпожа, что вы выходите замуж.

— Нет! — вскрикнула Ли, и на фоне ее отчаянного вопля, полного обиды, раздался звон разбитого бокала, выпавшего из моих рук.

Глава 2

— Какой скандал! — возмущенно восклицал папа, расхаживай вдоль стены, резко меняя направление с одного на другое. — Это просто… не… немыслимо!

— Она специально! — хлюпая носом, взвизгнула Ли, заставляя меня поморщиться. — От зависти! Завистница!

— Иянна ли-Тьер, — менторским тоном начала маменька и недовольно окинула меня взглядом с головы до ног, намекая на неприличность позы вытянутых ног. — Немедленно объяснись.

— Позвольте, я объясню.

Стоящий все это время злосчастный господин Эвердин отклеился от стены и сделал шаг вперед, одним своим видом заставив Ли прекратить всхлипывать и испуганно вытаращить глаза.

— Боюсь, что ваша дочь, советник ли-Тьер, не сможет объяснить вам причин моего поступка. Так что, прошу, спрашивайте с меня, я с удовольствием развею ваши сомнения.

— Боюсь, это касается только меня и моих дочерей, — насупив густые брови, папа немного вжал голову в плечи, делая вид, будто пристальное внимание гостя, смотрящего на него сверху вниз, его не тревожит. — С вами мы обсудим вопросы лично, а сейчас, извините, но я хочу услышать Иянну.

— Я ни при чем…

— Не ври! Ты всегда мне завидовала! И как только я влюбилась, ты решила отбить моего жениха!

— Ли!

— Ненавижу тебя!.. — зло бросила сестрица и вскочила на ноги, вырвавшись из объятий матери.

Громко хлопнув дверью, старшая сестра удалилась прочь, топая так, что даже мыши в подвале подпрыгивали от стука ее каблучков.

— Это какая-то ошибка, — начала я, обращаясь к отцу, но так не вовремя нашедший свой язык господин вновь перебил, не дав мне договорить.

— Исключено. Никакой ошибки. Я женюсь на этой вашей дочери, и все условия нашего соглашения останутся в силе.

«Этой вашей дочери» неприятно царапнуло мозг. Что значит «этой»? У меня имя есть, и господин Эвердин не единожды его слышал, пока отец с матерью отчитывали меня, как восьмилетку.

— Я против!

— Иянна еще не созрела для брака, — не слишком-то сопротивляясь, подчеркнул отец.

— Ерунда. Возраст для вступления в брак подходящий, — так же проигнорировав мое возмущение, ответил гость.

— Иянна слишком… своевольна. Боюсь, ей недостает воспитания, чтобы стать для вас примерной женой.

— Это мелочи. Мы поможем девушке освоиться и воспитаем из нее пример для подражания.

— Кто «мы»?! — воскликнула я, но меня опять злостно проигнорировали.

— Тогда, я думаю, если вы уверены, нужно переписать несколько пунктов нашего соглашения, и мы можем сейчас же это обсудить.

— Говард!

— Папа!

Лицо маменьки посерело при одной мысли, что я покину дом с этим мужчиной. Не могу сказать, что я чувствовала себя спокойнее, но все происходящее просто не укладывалось в голове!

Отец так просто дал свое согласие, что по спине холодком пробежался страх. С каких пор он так откровенно торгует дочерями, что в одно мгновение готов поменять одну на другую, даже глазом не моргнув?

— С удовольствием.

— Вивьен, выйди. Иянна, тебя это тоже касается, — сверкнув глазами, полными алчного блеска, папа повелительно махнул рукой, указывая нам с матушкой на выход. И если женщина поднялась и послушно направилась прочь, то у меня ноги будто примерзли к полу и отказывались идти.

Это. Просто. Бред.

— Милая, оставим мужчин одних, — поджимая губы, мама остановилась, ожидая, когда я исполню приказ, но я только отрицательно мотнула головой.

— Нет.

— Иянна, — повысив голос, папенька дернул своими пушистыми усами, словно взбешенный таракан, и принялся сверлить меня грозным взглядом.

— Нет. Если уж ты решил меня продать, то, будь добр, расскажи хотя бы, на каких условиях.

От моей наглости мама могла лишь беззвучно открывать рот, негромко стуча зубами при каждом его захлопывании. Отец побелел и покрылся красными пятнами злости, став похожим на пятнистую лягушку, у которой не заладился день.

Мой же взгляд скользнул по высокой фигуре в непраздничной, темной одежде, не подходящей для помолвки даже фасоном. Словно ощутив это, мужчина мягко повел плечами.

— Вон!!!

Родительский вопль был оглушающим, и у меня даже дернулся глаз, но поза не изменилась, а выражение безмолвной обиды не сошло с лица.

Это меня здесь продают как овцу на базаре, а не его. Так что кого и должна одолевать злость, так это меня. А я, как всем было известно, чувств своих скрывать не умела, страдая поразительной прямолинейностью, от которой частенько страдала семейная репутация.

— Девушка может остаться. Если ей будет угодно, — холодно отозвался незваный гость, и родитель, секунду назад готовый запустить в меня статуэткой со своего стола, тут же оттаял.

— В таком случае начнем. Вивьен — вон.

Проводив маму растерянным взглядом, я осталась сидеть на своем стуле, к которому уже успела прикипеть нежными чувствами.

Казалось, что пока я не встану с него, мир будет в более-менее стабильном положении и ничего кардинального не произойдет. Жаль, что мои ощущения не совпадали с действительностью, потому что, как только толстенная стопка бумаг упала на стол, у меня сперло дыхание.

Это условия для брака?! Что они там понаписали!? Пересчитали