он, – как мне кажется, подобное решение вызвано чувством отчаяния. Ведь достаточно эскадре адмирала Кольцова возобновить блокаду побережья Англии…

При этом Березин сделал пальцами некий вошеубойный жест, показывая, что с Туманным Альбионом может произойти нечто весьма для него неприятное.

– Вот и я такого же мнения. Андрей Борисович, а что докладывают ваши агенты? Ведь я знаю, что они довольно успешно действуют в той же Англии и других европейских странах.

– Информация, полученная от них, весьма противоречивая, но можно констатировать следующее. Решение о прекращении наших неофициальных контактов с Лондоном принято по инициативе банкирского дома Ротшильдов. При этом французские Ротшильды, по крайней мере на словах, объявили о своем нейтралитете. А вот венские Ротшильды…

– А что они? – меня заинтересовала позиция венских банкиров, влияние которых на политику Австрии было весьма значительно.

– Граф Горчаков сообщил, что решение о смене министра иностранных дел на Балльхаусплац[2] было принято Францем-Иосифом не без подсказки Ансельма Соломона Ротшильда.

– А что этому Гобсеку надо от России? – брезгливо поморщился я. – Неужели в Вене все никак не могут успокоиться после того, как австрийцев выставили за дверь в Дунайских княжествах. Так они до того завладели ими, воспользовавшись временной слабостью России, на которую напали Англия, Франция и Турция.

– Однако времена изменились. Турция и Франция вышли из войны. Они теперь скорее дружественны нам. А вот к Англии бывшие союзники испытывают далеко не дружеские чувства.

– А к Австрии? – поинтересовался я.

– В нашей истории в 1859 году началась австро-итало-французская война. В ходе нее французы отобрали у австрийцев Ломбардию, которую впоследствии обменяли у сардинцев на Ниццу и Савойю. Кончилось же все объединением Италии под властью Савойской династии.

– Вот как, – мне стало любопытно. – А не захочет ли новый французский император проделать то же самое с Австрией?

– Думаю, что пока таких мыслей у нашего друга Плон-Плона нет. Страна устала от войны. Но если на нее нападут…

Березин усмехнулся и посмотрел на меня. Я знал, что наши потомки в некоторых случаях бывают хитрей византийцев. Любезный Андрей Борисович дал мне понять, что в нашей жизни возможно всякое. В том числе и неспровоцированное нападение австрийцев на уставшую от войн и революций бедняжку Францию. И тогда…

– А как нам быть с Англией? – письмо от Чарльза Каттлея не давало мне покоя.

– Я думаю, что скоро британцам будет не до России. Через два года в Индии вспыхнет восстание сипаев – войск Ост-Индской компании, сформированных из индийцев, но вооруженных по английскому образцу и несущих службу под командованием английских офицеров. В Дели, провозглашенном восставшими своей столицей, на престол Великих Моголов будет посажен престарелый Бахадур Шах. С огромным трудом и понеся немалые потери, англичане в нашей истории сумели подавить это восстание. А ведь они могут его и не подавить…

– Подкрепления в Индию доставляются по морю. Если же мы продолжим блокировать побережье Англии, то войскам Ост-Индской компании придется обходиться своими силами. – Мне стала понятна мысль Березина.

– К тому же, Василий Алексеевич, не стоит забывать о мусульманском факторе. Как мне доложили из Константинополя, султан Абдул-Маджид решил перенести вектор своей экспансии в Азию. И он, будучи халифом – духовным главой всех мусульман мира, – не может не оставить без поддержки своих единоверцев, которых безжалостно истребляют кровожадные инглизы.

– Да, этот фактор тоже не следует сбрасывать со счетов, – кивнул я. – Только не следует забывать, что и в нашей империи проживает немало мусульман…

– Я имел честь побеседовать с султаном, – улыбнулся Березин. – Так вот, я продемонстрировал не только знакомство с мусульманскими обычаями, но и знание истории взаимоотношений между нашими предками.

– Так мы вроде с турками все время воевали, – удивился я.

– Не всегда. Если вы, Василий Алексеевич, помните историю Киевской Руси, то, вы, наверное, обратили внимание на упоминание в русских летописях степняков, которые несли пограничную службу, охраняя южные рубежи Древнерусской державы. В летописях их называли ковуями.

– Помню, упоминание о них есть и в «Слове о полку Игореве». Только при чем тут турки?

– Так вот, ковуи – это огузские племена. Сами они называли себя кайи. Это одно из двадцати четырех самых древних огузо-туркменских племен. И из него и происходит династия османских султанов…

– Следовательно, нынешние турки…

– Именно так, Василий Алексеевич. Предки турок-османов еще во времена киевских князей верно служили им своими саблями. И лишь нашествие монголов на Русь разрушило Киев и рассеяло храбрых защитников его пограничных рубежей по всей Азии…

– Интересно вы рассказываете, Андрей Борисович, – я удивился тому, что подполковник из будущего так хорошо знает наше прошлое. – История – штука весьма полезная не только для ученых, но и для дипломатов. Прошу вас внимательно отслеживать все телодвижения наших недругов – англичан и австрийцев. Боюсь, что они доставят нам еще немало хлопот…

25 января 1855 года.

Вена, Балльхаусплатц,

Министерство иностранных дел.

Граф Александр фон Менсдорфф-Пули,

министр иностранных дел

Австрийской империи

– Князь, я пригласил вас для того, чтобы выразить вам нашу крайнюю озабоченность шагами, предпринятыми Российской империей в последнее время.

Сидевший напротив меня человек чуть склонил голову. Он был не слишком молод – через три года ему должно исполниться шестьдесят – и носил очки в тонкой металлической оправе, что делало его похожим то ли на университетского профессора, то ли на счетовода из преуспевающей коммерческой фирмы. Впрочем, мундир с множеством орденов давал понять, что я имею дело с незаурядным человеком. Да, это был князь Горчаков, российский посланник в Вене, не так давно заменивший прежнего посланника барона фон Мейендорфа.

– Могу ли я узнать, граф, какие именно наши шаги могли вызвать подобную озабоченность?

– Я перечислю их. Повторная оккупация двух Дунайских княжеств. Ваши войска на двух наших границах, в Карпатах и у Галиции и Лодомерии. Но главное – насколько нам известно, именно на вашей территории скрываются изменники граф Иоганн Бернгард фон Рехберг унд Ротенлёвен и граф Карл Людвиг фон Фикельмон. Они немедленно должны быть задержаны и выданы нашему правосудию.

Лицо Горчакова оставалось доброжелательным, равно как и его тон, но слова его, произнесенные весьма учтиво, меня не обрадовали:

– Граф, смею вас заверить, что его императорское величество император Николай Павлович отнюдь не против выдачи подданных его императорского величества Франца-Иосифа. Достаточно только предъявить неоспоримые доказательства виновности того или иного из числа ваших подданных, после чего таковые будут рассмотрены Министерством иностранных дел и лично его императорским величеством. Что же касается присутствия наших войск на территориях Дунайских княжеств, то смею вас заверить, что в договоре между нашими империями указана таковая возможность, причем до заключения мира с Османской империей никаких ограничений на их количество не прописано.

– Но… – только и смог я вымолвить, пораженный наглостью русского посланника. – Между Петербургом и Константинополем установлено перемирие.

– Смею напомнить, что самого мирного соглашения с турками – где бы их столица в будущем ни находилась – на данный момент подписано не было. Но даже в мирное время присутствие наших войск в Молдавии и Валахии разрешено при условии, что их численность в вышеуказанных княжествах не будет превышать более чем на пять тысяч штыков или сабель количество ваших войск в третьем из княжеств, Трансильвании. Прошу вас обратить внимание, что численность ваших войск даже в приграничных городах этого княжества превышает таковую на территориях Молдавии и Валахии.

Далее. Мне неизвестно о существовании каких-либо договоренностей об ограничениях на присутствие российских войск на территории Волыни либо Царства Польского. Могу вас, впрочем, заверить, что и здесь численность наших войск гораздо меньше количества австрийских войск на приграничной территории Галиции и Лодомерии. Но запрет на какие-либо действия на территории Галиции и Лодомерии, направленные против России, действительно указан в тексте нашего договора, и он, насколько мне известно, нарушается. Имеются сведения, что русские школы и общества на подконтрольной вами территории закрываются, печать книг на великорусском языке запрещена, многие представители русского народа находятся в тюрьмах, часто без предъявления им обвинений. Прошу вас разобраться, выпустить невинных из тюрем и позаботиться о том, дабы наш договор соблюдался.

Горчаков замолчал, а на его лице оставалась все та же лучезарная улыбка. Этот русский князь чем-то напоминал мне добродушного мопса, который только и ждет, когда его почешут за ушком. Только у этого мопса были острые клыки, которыми он мог больно вцепиться в глотку своему оппоненту.

Во мне все внутри закипело. Да как этот престарелый бонвиван смеет насмехаться не просто над министром иностранных дел Империи, но и над боевым генералом!

Да, министром я стал довольно-таки неожиданно. Как-то вечером в ноябре прошлого года мне мой адъютант передал конверт, который принес «некто, не пожелавший себя объявить». На нем было лишь начертано «графу фон Менсдорффу-Пули лично в руки». А вот почерк я узнал сразу – это была рука князя Клеменса Венцеля Лотара фон Меттерниха, столь успешно проявившего себя на посту министра иностранных дел