litbaza книги онлайнНаучная фантастикаОшибка комиссара - Евгений Васильевич Шалашов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 69
Перейти на страницу:
часов дня спиртное не продают.

Важное начальство время от времени покидает свои трибунные места и по одному ненадолго спускается вниз. Что у них там в тени трибуны происходит, никому не известно, но возвращается оно подобревшим и как бы слегка пожёвывающим губами.

«Да здравствует нерушимый блок коммунистов и беспартийных! Ура, товарищи!» — стараются динамики. Народ вторит им радостными возгласами, не особо вдумываясь в услышанное, начальство благодушно посылает воздушные пассы проходящим колоннам. С недавних пор, когда город оказался разделён на два района, Индустриальный и Первомайский, число принимающих парад изрядно увеличилось. В каждом районе свой исполком, свой райком партии, а трибуна одна.

Сегодня нас много. Нас много на каждом километре (кажется, так говорилось в одном болгарском телевизионном боевике) и даже на каждой стометровке. Мы все в форме, даже те, кто её обычно не носит и носить не очень умеет. Я — умею. Всё подогнано, как надо. Стрелки на брюках — того и гляди, что порежешься. Ботинки сверкают. И две звёздочки на погоне смотрятся гораздо красивее, чем одна, которая на фоне красного «просвета» была почти незаметна. Вот уже два месяца, как я — лейтенант. Кажется, что все прохожие с уважением посматривают на мои звездочки, понимая, что стать лейтенантом милиции в двадцать два года — это вам не фунт изюма. А когда мне еще теперь ходить в форме? Вон, только на самые важные мероприятия и на демонстрации.

Поди ж ты, в моей «прошло-будущей» жизни каких только погон на плечах не бывало, но я всё равно рад этим маленьким звёздочкам. Что это? Молодое тело влияет на мои нынешние эмоции, не желая довольствоваться химерами из будущего? Думаю об этом всё меньше и меньше — просто живу.

Я стою в оцеплении на улице Ленина у двадцатой школы, на дальних подступах к площади Металлургов. Люди в проходящих мимо колоннах то маются в ожидании начала движения, то бегут бегом, догоняя впереди идущих. Обычное дело — закон движения растянутых в пространстве масс. Мамаши подгоняют уставших малышей, которым давно уже всё надоело. Но из колонны — нельзя. Почему нельзя — одному богу известно. У нас приказ, не от бога, конечно, от начальства — ни в колонну, ни из колонны. Мы его, понятное дело, нарушаем. Видим благодарные глаза матери, которая быстренько тащит ребёнка в ближайший закуток, чтобы тот сделал свое «маленькое дело». Как просто заслужить благодарность — надо для начала что-нибудь запретить.

Какая-то девчонка из проходящей мимо нас колонны коксохимиков тоненько вопит: «Да здравствует советская милиция! Ура-а-а!» Её поддерживают, и вот уже вся колонна кричит и машет нам руками. Девчонка весело смотрит прямо на меня. Или мне это кажется? Вот и мой сосед справа тоже улыбается ей и втягивает живот, распрямляет спину. Что-то я не припомню, чтобы в двадцать первом веке не по принуждению или сценарию, а вот так, от широты души, от хорошей погоды, да хотя бы и просто так кто-нибудь крикнул при большом скоплении народа: «Да здравствует российская полиция!» А если кто-то и крикнет, так ведь окружающие не поймут, а то и побить могут.

Ближайшая к нам Вологодская улица плотно перекрыта автобусами так, что и мышь не проскочит, не то, что какой-нибудь диверсант. Слова «террорист» беспечное советское общество ещё не знает пока. Да и не нужны никакому злодею наши местные лидеры. Мне вспоминается еще не случившееся лето восемьдесят третьего года, приезд Гейдара Алиева, первого заместителя Председателя Совета Министров СССР на тот момент. Мы тогда чуть металлургический комбинат не остановили в стремлении оцепить и перекрыть всё, что только можно, и что нельзя. Причём напрасно. Той дорогой, где мы остановили все БелАЗы, занятые в непрерывном производственном цикле, наш гость так и не воспользовался.

Но злодейство всё-таки случилось. В другом конце города. Какая-то тётка сумела-таки прорваться к высокому гостю и передать ему свою челобитную. Это ЧП потом долго ещё было предметом разбирательства недостатков в службе — как допустили, чтобы случайный человек — и вот так запросто к руководителю правительства выскочил? А если вдруг что? Короче, да здравствует нерушимый блок, ну и всё такое.

Кто-то заметил (вернее, заметит спустя много лет, в моей реальности), что демонстрации трудящихся в СССР напоминают карнавалы в Латинской Америке. Вполне возможно, но наши демонстрации все равно круче. И тамошняя полиция порой прикладывает неимоверные усилия, чтобы устранять некоторые беспорядки, случающиеся в буржуазной действительности. Нет, у нас все не так.

Роль милиции на демонстрации — демонстрировать. Присутствие, спокойствие, защиту, непоколебимость. Мы здесь. Мы с вами. Всё будет хорошо. Сюда — нельзя. Туда — тоже. На глазах у советских граждан — никакого применения силы, особенно сегодня. Для такого дела найдутся незаметные люди в неброской одежде.

Так что вместе с другими сотрудниками я демонстрирую то, что положено. Занятие несложное, и я углубляюсь в воспоминания.

За последние полгода произошло много всего. Причём, что-то соответствовало моим воспоминаниям, что-то — нет. Я уже давно понял, что моя жизнь не будет представлять из себя «дежавю», в котором мне доведётся знать всё наперёд. Во всяком случае, играть в тотализатор, доведись такому быть в наше постное время, я бы теперь не рискнул — можно и лопухнуться. Видимо, нашим демиургам достаточно, чтобы генеральная линия бытия была нерушима, а мелочные отступления их не интересуют.

Более того, я заметил, что начинаю забывать кое-что из будущих событий, которые, казалось, знаю очень хорошо. И спросить ведь не у кого. Хорошо обычным людям: подзабыл что-то из прошлого — всегда найдётся у кого спросить. И помогут, и подскажут. А задай я вопрос: вы не помните, какое кино на следующий Новый Год по телевизору будет? Бр-р, даже думать о последствиях неохота.

О прошедшей зиме осталось главное впечатление — холодина. Совсем не то, что будущие зимы лет этак через сорок с их слякотью. В борьбе с морозами меня спасал казённый тулупчик, а точнее — чёрный форменный полушубок с блестящими пуговицами и сизым воротником. Такую привилегию имели только участковые инспектора, чем вызывали жгучую зависть и сомнение в справедливости у представителей других служб. Наиболее отчаянные были даже готовы перейти на должность участкового, лишь бы добиться обладания таким богатством. Но службу сменить только формально, получил полушубок — и переводите меня назад.

К слову — в наступивших морозах был и свой плюс, потому что резко снизилась активность преступного элемента. Даже карманники, орудующие в автобусах и трамваях, умерили пыл. Да что карманники! По всему

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?