сами создают свою судьбу. По этой причине крайне важно не отвергать так называемый традиционный нарративный подход к истории. Это не значит, что он претендует на превосходство над другими подходами; я всего лишь призываю к методологическому взаимодействию.

Как мы увидим, Влад был одновременно героической и трагической фигурой. Человеком, который пытался формировать историю, но также и человеком, сформированным ею. Хотя в итоге он потерпел неудачу в достижении своих целей, величие Влада заключается в том, что он стремился преодолеть ограничения, наложенные на него временем и местом. Нам приятно болеть за заведомо проигравшего – того, кто борется за свою правду, несмотря ни на что. Это одна из причин, почему Влад захватил воображение бесчисленных поколений и почему при жизни так много людей стремились его очернить. Прежде всего, именно его героическое, пусть в конечном итоге и тщетное неповиновение самой могущественной империи того времени обеспечило ему место в истории средневековой Европы.

Мы должны помнить, что источники, которые историки используют для реконструкции прошлого, созданы людьми. Многие из трудов, особенно касающиеся Средневековья Восточно-Центральной и Юго-Восточной Европы, концентрируются на роли лидеров и их действиях. Так люди, жившие в то время, понимали современную им историю, и так большинство людей продолжают воспринимать ее в наши дни. Именно поэтому, чтобы понять сложную историю Юго-Восточной Европы XV века, имеет смысл изучать жизнь Влада III Дракулы.

†††

Первое издание этой книги получило признание за серьезный научный подход к теме, труды по которой часто полнятся преувеличениями и злоупотреблениями. Оно предложило новый взгляд на многие важные вопросы, связанные с валашским князем и его правлением. Продолжение исследований и отзывы других ученых побудили меня пересмотреть и развернуть некоторые выводы первого издания. В результате я решил подготовить переработанное второе издание книги, и редакторы Histria Books, которое приобрело Центр румынских исследований – первоначального издателя, любезно согласились на публикацию.

Эта книга стала результатом исследований, начатых мной еще в годы учебы в аспирантуре Университета Иллинойса. Ее рождение было бы невозможно без помощи и поддержки множества людей. Я хотел бы выразить признательность Совету международных научных исследований и обменов и Программе Фулбрайта – Хейса Министерства образования США за поддержку через программы обмена. Кроме того, я благодарен доктору Кейту Хитчинсу из Университета Иллинойса за поддержку и помощь на протяжении всей моей карьеры. Я благодарен Октавиану Иону Пенде за оригинальные иллюстрации, включенные в эту книгу. Я также хотел бы поблагодарить коллег и друзей: Сорина Пырву, Александру Зуба, Йоана Болована, Марселя Попу, Флорина Константиниу, Корнелию Бодя, Георге Бузату, Йоана Талпеша, Валериу Флорина Добринеску, Йоана Сайзу, Стелу Кептя, Михаила Ионеску и многих других, с кем я работал на протяжении многих лет. И последнее, но не менее важное: я выражаю глубочайшую благодарность моей жене Дане за ее любовь и поддержку.

1

Пролог к прошлому

Дракула вошел в Брашов, дошел до часовни Святого Якова и приказал сжечь предместья города. И не успел он прибыть, как рано утром отдал приказ посадить на кол мужчин и женщин, как молодых, так и старых, рядом с часовней, у подножия горы. Затем он сел за стол посреди них и с большим удовольствием съел завтрак{5}.

Из немецких рассказов XV века о жизни и деяниях князя Дракулы

История одного из самых противоречивых деятелей Европы XV века – румынского князя Влада III Дракулы, также известного как Цепеш (Колосажатель) – остается скрытой за завесой легенд, истоки которых можно проследить до его прижизненных описаний. Эти легенды формировались веками, вплоть до наших дней. Изображение Дракулы, с удовольствием завтракающего среди тел своих пронзенных жертв, дошедшее до нас из немецких памфлетов XV века, вызывает в памяти яркий образ одноименного вампира, придуманного ирландским писателем Брэмом Стокером в конце XIX века. На самом деле в XX веке вымышленного вампира часто путали с историческим князем. Это можно увидеть, например, в фильме Фрэнсиса Форда Копполы 1992 года «Дракула Брэма Стокера», где в первых же сценах устанавливается параллель между вампиром и историческим Дракулой, как и в фильме «Дракула» 2014 года, и во многих других.

Раздувание легенд о Владе III Дракуле в последующие столетия объясняет его невероятную международную известность. Выдающийся румынский историк Константин Джуреску однажды заявил, что в истории Румынии были «господари более важные, чем Цепеш, которые дольше правили и большего добились, такие как Мирча Старый и Стефан Великий, но они не так широко известны в Европе»{6}.

Хотя Дракулу чаще всего изображали кровавым тираном, позже превратившимся в кровожадного вампира, он всегда был весьма противоречивой фигурой. Наравне с немецкими памфлетами XV века о жестоком деспоте существуют рассказы о сильном и справедливом лидере, который, как и его албанский современник Георгий Кастриоти Скандербег{7}, смело выступал против турецкого господства в своей стране. Антонио Бонфини, летописец венгерского короля Матьяша Корвина, описывал Дракулу как «человека невиданной жестокости и справедливости. (…) Он правил в этой варварской стране с такой строгостью, что имущество каждого было в безопасности даже в чаще леса»[2]. Славянские источники повествуют о храбром вожде, который, «выступив против турок, обратился ко всему своему войску со словами: „Кто о смерти думает, пусть не идет со мной, а здесь остается“[3]»{8}. Столетия спустя этот героический образ можно найти и в «Легенде веков» французского писателя Виктора Гюго:

Влада люди не зря Вельзевулом зовут,

Тот боярин Тарвисский жесток был и крут:

Вместо дани султану турецких послов

Посадил вдоль дороги на тридцать колов{9}.

В Румынии образ князя воспринимается более позитивно. В то время как некоторые историки XIX века, такие как Михаил Когэлничану и Йоан Богдан{10}, имели негативное мнение о господаре, другие видели в его сильном руководстве и суровом правосудии решение проблем своего времени. Например, румынский национальный поэт Михай Эминеску в известном стихотворении «Сатира III» осудил окружающие его коррупцию и обман и призвал Влада обрушить свой гнев на виновных{11}. Точно так же румынская устная традиция обычно изображает Дракулу суровым, но справедливым{12}. Примерами этого в искусстве могут служить картины румынского художника XIX века Теодора Амана, на одной из которых изображен полный достоинства Влад, отказывающийся от подношений эмиссаров султана.

В румынской историографии XX века, особенно при коммунистическом режиме, Влада начали изображать в националистической манере, с сильным социально-экономическим подтекстом. Господарь XV века стал своего рода протомарксистом благодаря работам Барбу Кымпины и других, подчеркивающих предполагаемые конфликты Дракулы с боярами и попытки установить централизованный контроль над экономикой{13}. Официальная пропаганда изображала его как защитника низших классов, иногда доходя до того,