благодаря союзу с Хуньяди, он не мог долго удерживать престол, не придя к соглашению с Польшей – традиционным соперником Венгрии, которая претендовала на сюзеренитет над княжеством, граничащим с Восточными Карпатами. Венгерскому наместнику ничего не оставалось, кроме как признать законность притязаний Польши. Он заключил соглашение с Казимиром, согласно которому король признал Петра господарем Молдавии в обмен на признание польского сюзеренитета. В результате этого соглашения Петр отправился в Хотин, крепость на Днестре недалеко от границы с Польшей, где 22 августа 1448 года он вместе с боярами, служившими в его совете, поклонился королю Казимиру, пообещав служить ему и помогать «всем, силами своими и своей жизнью против каждого врага нашего господина, Короля и польской Короны, без каких-либо исключений…». Таким образом, любая возможная молдавская помощь Хуньяди в борьбе против турок теперь зависела от отношений между соперничающими королевствами. Однако соглашение между Хуньяди и Казимиром позволило Петру предоставить силы для предстоящей кампании; польский король также согласился послать собственный отряд из 1000 человек.

Камнем преткновения оставался статус Килии. Поскольку Петр II уступил венграм эту дунайскую крепость, что вызвало резкое неодобрение со стороны польских властей, ему пришлось обязаться не отдавать никаких других территорий, принадлежащих Молдавии, «без согласия и одобрения вышеупомянутого владыки Казимира, короля Польши, и его Короны, и те, что были отчуждены, мы хотим вернуть обратно»{94}. Несмотря на это заявление, Килия вернулась под контроль Молдавии только в 1465 году. Хотя Хуньяди заручился военной помощью для достижения своей непосредственной цели, подчинение Петра польскому королю означало, что он больше не мог рассчитывать на безоговорочную поддержку со стороны княжества к востоку от Карпат.

Однако ситуация в Трансальпийской земле[23] была совершенно иной. К югу от Карпат Хуньяди мог оказывать большее влияние, поскольку международные соглашения признавали сюзеренитет Венгрии над Валахией. Наместник смотрел на Владислава как на своего вассала в прямом смысле слова и имел намерение подчинить Трансальпийскую землю венгерским интересам. В качестве первого шага в этом направлении Хуньяди создал валютный союз между странами. 7 марта 1448 года он написал горожанам Брашова из Тимишоары:

Поскольку мы решили, что наши монеты будут обращаться в Трансальпийской земле так же, как и здесь, мы приказываем, чтобы вы вместе с гражданами Сибиу и высшими людьми Трансальпийской земли обязались посовещаться и прийти к соглашению относительно этого…{95}

Тот факт, что венгерский наместник в одностороннем порядке принял решение такого рода, грубо нарушившее суверенитет Валахии, и ссылается в своем письме даже не на Владислава, а лишь на «высших людей Трансальпийской земли», доказывает, что к княжеству южнее Карпат он относился как к полностью подчиненному. Но даже несмотря на то, что он убил Влада II и сумел посадить на престол своего протеже, решительное сопротивление наступлению на османов сохранялось, а действия Хуньяди усилили антивенгерские настроения среди бояр, которые возмущались его вмешательством в их внутренние дела. В результате положение Владислава было далеко не безопасным.

В качестве прелюдии к предстоящей кампании против османов летом 1448 года венгерский наместник решил атаковать турецкие позиции вдоль Дуная, надеясь помешать султану сосредоточить свои силы. Этот план включал в себя нападение на Никополь, который защищал Мехмед-бей, один из самых способных пограничных командиров Мурада. Хуньяди поручил эту задачу своему протеже Владиславу. Османский летописец XV века Орудж бин Адиль сообщает, что Хуньяди «отдал Валахию неверному Дан-оглу [Владиславу] и подчинил ему княжество. По этой причине валашская армия переправилась в Никополь и опустошила эти районы». Но Мехмед-бей получил помощь от бейлербея Анатолии Иса-бея и бейлербея Румелии Караджа-бея, и, собрав несколько тысяч акынджи[24]:

Все беи заключили между собой соглашение, чтобы противостоять валашской армии. Совершив внезапную ночную атаку, они уничтожили ее часть, а многих других неверных, одетых в кольчуги, захватили в плен и отправили к султану Мураду. Узнав об этой победе над неверными, султан Мурад выразил огромную радость{96}.

Хотя османы и отбились от захватчиков, их победа не была такой впечатляющей, как предполагают турецкие хроники. Владислав отступил с практически невредимой армией. Завершив свою миссию к югу от Дуная, в начале августа валашский князь приготовился двинуться в Южную Трансильванию, где венгерский наместник готовил войска для вторжения на Балканы. Готовясь к приезду своего протеже, Хуньяди, находившийся тогда в Кохальме, 7 августа разослал циркуляр трансильванским саксонским городам, информируя их:

Принимая во внимание, что славный князь, господин Владислав, трансальпийский воевода, приедет к нам, для блага страны и для блага всего христианства, мы повелеваем, чтобы, в силу вашей преданности, получив это сообщение, когда воевода прибудет к вам, вы оказали ему и его людям все надлежащие почести и любезности, согласно инструкциям, которые даст вам Антоний Арапатакский{97}.

Вскоре после этого Владислав присоединился к своему сюзерену в Трансильвании с 4000 человек. Петр II послал из Молдавии 3000 конных войск для усиления армии Хуньяди{98}, но польский король не позволил своему вассалу лично принять участие в походе.

К концу августа армия Хуньяди начала движение на запад от Сибиу, а к началу сентября он разбил свой лагерь на Дунае в районе Кувина, недалеко от границы с Сербией. Когда в августе венгерский наместник покинул Трансильванию, его зять Михай Силадьи возглавил еще один отвлекающий рейд на османские позиции вдоль границы. Он атаковал местность у Видина с 1000 кавалеристов и 500 пехотинцев, но турки легко отбили захватчиков, вынудив их бежать обратно за Дунай. Однако османы совершили ошибку, преследуя их в Валахии. Когда они приступили к грабежам, Силадьи перегруппировался и нанес контрудар, убив видинского бея и уничтожив или взяв в плен множество турок{99}.

Готовясь к новой кампании против османов, Хуньяди также обратился за военной помощью к Георгию Бранковичу, но позиция сербского деспота осталась неизменной со времен крестового похода на Варну. Он выступал категорически против войны с турками, которая, по его мнению, могла означать только катастрофу для Сербии. Кроме того, захват Хуньяди обширных владений Георгия в Венгрии после разгрома под Варной сделал его еще менее склонным помогать наместнику. Опасаясь каким-либо образом быть вовлеченным в предстоящий конфликт, Бранкович даже отказался предоставить венгерским войскам проход через территорию Сербии. Но Хуньяди проигнорировал протесты деспота. Ему нужно было пройти через Сербию, чтобы соединиться со Скандербегом, который намеревался двинуться на восток из Албании. Оказавшись между молотом и наковальней, сербский деспот предпринял последнюю попытку добиться мира между Хуньяди и султаном. Он послал Паско Сорокевича, находившегося у него на службе рагузского купца, в лагерь Хуньяди, чтобы начать переговоры между двумя сторонами, но венгерского наместника переубедить не удалось. 28 сентября Хуньяди переправился через Дунай с отрядом численностью около 20 000 человек, включая валашских, молдавских и польских союзников, а также османского