Индокитае и политическая роль Франции в Юго-Восточной Азии, но и выживание Вьетнама как некоммунистического государства, а также, в определенной степени, Лаоса и Камбоджи — и возможно (в зависимости от того, насколько можно принять теорию «падающих костяшек домино»), сохранение некоего остаточного западного присутствия на обширной материковой территории между Калькуттой, Сингапуром и Гонконгом.

Эта книга — история этой азартной игры. Когда в 1962 году главный редактор серии «Великие сражения», выдающийся военный историк и писатель Хэнсон Болдуин обратился ко мне с этим заданием, я взялся за него с большим трепетом. Из предыдущих исследований, посвященных гораздо менее чувствительным аспектам войны в Индокитае, я понял, что без доступа к существующим военным архивам было бы чрезвычайно трудно составить достаточно точную картину того, что на самом деле произошло в Дьенбьенфу. Чтение доступной литературы, с ее очевидными противоречиями и ошибками, только усилило мою тревогу. Представляя мою просьбу о доступе к документам французским властям, я подчеркнул, что любой научно-точный отчет о том, что самом деле произошло в Дьенбьенфу, вряд ли будет представлять собой лестную картину для французского политического или военного руководства на Дальнем Востоке в то время. Но я утверждал, что мифы и дезинформация, которые с годами превратились в «факты», не только непоправимо исказят историю, но и помешают другим, кто имеет более непосредственное отношение к Вьетнаму, понять сегодняшние события, которые во многом сформированы событиями в Дьенбьенфу весной 1954 года.

В ожидании разрешения доступа к официальной документации, я продолжил устанавливать контакты с выжившими в битве. Довольно большое количество выживших из французов были доступны. Поскольку французы занимали все командные посты на дружественной стороне, они будут иметь в рассказе этой истории первостепенное значение. Но, как я узнал позже, что часто бывает когда выжившие пересказывают свой собственный опыт разным слушателям в разное время, в их рассказах были понятные пробелы и предубеждения, часть которых имела в основе соперничество между родами войск. Десантник чувствовал что его части несут основную тяжесть боев; офицер Иностранного легиона был уверен, что именного его люди стали оплотом обороны. Были офицеры частей, которые проявили себя не лучшим образом, согласно большинству отчетов, но были готовы подтвердить, что такие отчеты были не обоснованы. Кроме того, ни один отчет о Дьенбьенфу (включая нижеследующий) не может остаться полностью вне влияния ожесточенных дебатов (разгоревшихся в ходе судебного процесса в Париже) между генералом Наварром, в то время французским главнокомандующим в Индокитае и его непосредственным подчиненным в Северном Вьетнаме, генерал-майором Рене Коньи. Почти каждый оставшийся в живых, занял одну из сторон в этом споре, и в определенной степени, это могло повлиять на сохранившиеся архивные документы.

Вскоре я с удивлением обнаружил, что никто, по-видимому, не стремился узнать мнение почти семидесяти процентов гарнизона, которые не были французами: легионеров, североафриканцев и вьетнамцев. Здесь же я встретил почти невероятную доброту и понимание в самых трудных обстоятельствах. Менее чем через год после завоевания независимости от Франции в кровопролитной войне, которая длилась даже дольше чем война в Индокитае, Алжирская республика позволила мне взять интервью у военнослужащих алжирских вооруженных сил, которые служили в Дьенбьенфу и во многих случаях, воевали против Франции в Алжире. В 1962 году, в коммунистическом Северном Вьетнаме, я без труда встретился с людьми, которые с гордостью говорили о своей победе над Францией. Их было легко узнать, потому что они все еще носили, даже на своей гражданской одежде, специальный знак отличия, врученный им президентом Хо Ши Мином по случаю победы. Как оказалось, мой собственный водитель был там пулеметчиком. В южном Вьетнаме и во Франции многие выжившие вьетнамцы, не являющиеся коммунистами, откликнулись на мои объявления в газете. Один таможенник в аэропорту Таити был в Дьенбьенфу; иностранный легионер из немцев был встречен возле могилы Наполеона; еще один был упомянут в статье «Нью-Йорк Таймс», посвященной путешествиям по Сахаре.

Когда в 1963-м году мсье Пьер Мессмер, французский министр вооруженных сил, наконец-то разрешил мне ознакомиться с архивами, я был поражен почти смертельной болезнью. Но в 1964-65 годах, благодаря небольшому исследовательскому гранту Говардского университета, я смог завершить свои документальные исследования. С самого начала следует сказать, что почти все документы, находящиеся в Дьенбьенфу (военные дневники, письменные сообщения от одной части к другой и т. д.) были уничтожены перед падением крепости, или попали в руки коммунистов. Кроме того, только Вьетнамская народная армия — армия Северного Вьетнама, которую в 1954 году мы все еще называли «Вьетминь» - приступила к методичному допросу всех выживших сразу после битвы. Только генерал Во Нгуен Зиап из Ханоя был компетентен для написания этой книги, но из-за многих других своих забот, он до сих пор на эту тему опубликовал лишь несколько поверхностных брошюр.

Французские архивы, которые до сих пор частично разбираются (отличный штат исторической службы армии ничтожен, и в соответствии с собственным графиком работы, в значительной степени ограничен пятидесятилетним правилом о публикации in extenso последних документов), довольно полны с точки зрения военных планов, записей попыток освобождения крепости и ее материально-технического обеспечения за период до 24 марта 1954 года, когда крепость была отрезана от внешнего мира. Большинство документов после этой даты являются копиями радиообмена между Ханоем и Дьенбьенфу. Неизвестное количество (говорят, небольшое) документов находится в руках французской правительственной комиссии, которая расследовала битву при Дьенбьенфу. Некоторые документы, не найденные в архивах, хотя и носят официальный характер, очевидно находятся во владении некоторых главных действующих лиц драмы, поскольку они были опубликованы в некоторых французских изданиях, которые приняли ту или иную сторону в споре Наварры и Коньи. Наконец отдельные архивы француского военно-морского флота и французских военно-воздушных сил дали много подходящих данных о жизненно важных военно-воздушных аспектах сражения.

С этими документами в руках, интервью, и во многих случаях, последующая переписка с большинством тактических командиров оказались чрезвычайно полезными. К сожалению, за исключением редких случаев, мне не удалось опросить двух или более офицеров одновременно — по той простой причине, что выжившие сейчас рассеяны по всей Франции. Метод коллективного интервью, используемый, в частности, выдающимся военным историком бригадным генералом С. Л. Э. Маршаллом, особенно полезен для воссоздания запутанных и быстро меняющихся действий — а их было много в Дьенбьенфу. В одном конкретном случае потребовалось согласие нескольких офицеров, чтобы точно определить позицию, которая была ошибочно расположена на официальных картах, подготовленных французской армией после битвы. Это не означает, что настоящий том закрывает все пробелы в информации о битве при Дьенбьенфу; слишком много людей унесло свои секреты в могилу, слишком много