для прыжка, сложив руки над рюкзаком, пристегнутым к груди. Когда первая волна самолетов приблизилась к зоне высадки, пилоты заметили несколько крошечных человеческих фигурок, отчаянно убегающих прочь. Прыжковые зуммеры первой волны начали звенеть в 10.35.

Пятница 20 ноября 1953 года внизу, в долине Дьенбьенфу, началась как и все остальные дни. Дьенбьенфу находился в руках коммунистов с 30 ноября 1952, когда лаосский батальон без боя оставил всю долину и отступил на близлежащую лаосскую территорию. Большинство из ее 13 000 жителей остались. В конце концов, было очень маловероятно, что пришедший Вьетминь вообще пожелает конфисковать их скромные дома, буйволов и рисовые поля. Скорее, Вьетминь был заинтересован в том, чтобы экономическая деятельность долины Дьенбьенфу шла совершенно спокойно: долина выращивала почти 2000 тонн риса в год и долгое время была известна как один из самых важных центров сбора и переработки опиума во всем Индокитае. Там ежегодно собирался опиум-сырец стоимостью более 10 миллионов пиастров (тогда около 1 миллиона долларов), а Вьетминь считал опиум важным средством для нелегальной закупки американского оружия и европейских медикаментов на черных рынках Бангкока и Гонконга.

Бремя коммунистической оккупации до сих пор было легким для племени тай, населявшего долину. 148-й отдельный полк сделал Дьенбьенфу своей основной оперативной базой, но большая часть его бойцов прибыла из других районов племен, расположенных дальше к северу; он был довольно тепло принят жителями. 148-й был старым элитным полком Вьетнамской народной армии. В ноябре и декабре 1952 года он участвовал в ожесточенной осаде и неудачном штурме французской воздушно-наземной базы Нашанг, расположенной в 70 милях к северо-западу от Дьенбьенфу; затем он принимал участие в первом вторжения Вьетминя в Лаос весной 1953 года, в котором сформировал центральную из трех атакующих колонн наступления; и теперь он был частью сил прикрытия коммунистов, прикрывавших северо-западный Вьетнам от возможной французской контратаки из Лаоса. Из четырех батальонов 148-го отдельного полка 900-й, 920-й и 930-й батальоны находились вдали от долины Дьенбьенфу, в гарнизонах, расположенных дугой в джунглях вдоль лаосско-вьетнамской границы. Но штаб полка и 910-й батальон находились в Дьенбьенфу, и французская разведка об этом знала. Чего не знала французская разведка, так этого что 226-я рота тяжелого вооружения 920-го батальона осталась в Дьенбьенфу со своими минометами и безоткатными орудиями.

Там к ней присоединилась рота тяжелого вооружения 675-го артиллерийского полка знаменитой 351-й «тяжелой» дивизии - сформированной по советскому образцу артиллерийской дивизии Вьетнамской народной армии — и одна пехотная рота 48-го полка 320-й пехотной дивизии, которая двумя неделями ранее была сильно потрепана французами во время операции «Чайка». То, что привлекло в Дьенбьенфу подразделения тяжелого вооружения Вьетминя, было именно тем, что сделало долину привлекательной и для французского верховного командования: широкие открытые пространства посреди горной местности, неиспользуемый аэродром который (Вьетминь, конечно, не обладал ни одним самолетом) мог быть использован как стрельбище и полигон для подготовки войск. В тоже время, эти войска, находясь вдали от любой крупной зоны действий французов, могли полностью отдохнуть и вдоволь наестся клейкого горного риса, защищая уязвимые тылы Вьетминя.

И, как назло, утром 20 ноября, основная масса войск коммунистов не была сосредоточена вблизи их штаба, который как было известно, находился в центре города, а проводила учения и была на полевых занятиях вблизи аэродрома Дьенбьенфу, который был аккуратно выведен из строя, для невозможности использования французскими самолетами, с помощью 1200 глубоких ям вырытых по всей его поверхности. Фактически, основная масса минометов и пулеметов коммунистов была развернута на огневых позициях по всей зоне высадки «Наташа». Блуждающий французский двухмоторный самолет, который можно было услышать над облаками и увидеть там и сям, когда облачный покров поднимался, нисколько не беспокоил солдат коммунистов; во всяком случае, это только добавляло нотку реализма их учениям. Поскольку самолет был один, это явно был самолет фоторазведки, даже если он и вел себя немного странно. Туземцы и деревенские жители тоже занимались своим обычным делом, убирая поздний горный рис своими короткими прямыми серпами и загоняя буйволов на пастбище. Двое из них, Ло Ван Дон и его жена Ло Тхи Ун, из деревни Бан Бом Ла, в двух милях к югу от Дьенбьенфу, внезапно посмотрели вверх, оторвавшись от работы на рисовом поле вдоль южной аварийной взлетно-посадочной полосы Дьенбьенфу, когда услышали гул многочисленных самолетов над их головами.

- Я очень хорошо помню то утро - рассказывал год спустя Ло Ван Дон иностранному гостю. - Утренний туман только рассеялся, когда прилетели самолеты. Они появились внезапно и казалось, были повсюду, одновременно роняя облака белых пятен, похожих на хлопковые коробочки. Но вскоре они раскрылись и мы увидели, что под ними висят солдаты. Они казалось, покрыли всю долину и через несколько минут уже были на земле, образуя группы…

Ло Ван Дон и его жена только что стали свидетелями прибытия первой волны 2-го батальона 1-го парашютно-егерского полка Брешиньяка. Однако дальше на север, где бойцы из 6-го колониального парашютного батальона Бижара высаживались на «Наташу», их встречали не удивленные крестьяне, а регулярные бойцы коммунистов, знавшие, что они вот-вот столкнутся с лучшим, что могли предложить французы. Они открыли огонь по десантникам, которые все еще беспомощно болтались под своими парашютами. Врач батальона, капитан Андре, у которого это был первый боевой прыжок, был убит пулей, попавшей ему прямо в лоб. Другой десантник, чей основной парашют не раскрылся, а запасной запутался в стропах основного парашюта, с отвратительным «бац» влетел в землю. Лейтенант Аллэр, командовавший батареей 81-мм минометов батальона, приземлился в полном одиночестве посреди ручья, пересекавшего зону высадки, и по чистой случайности, выбравшись из ручья насквозь промокшим, нашел мягкий парашютный контейнер, в который был уложен один из его минометов. Другим группам повезло меньше; вся 4-я рота была сброшена слишком далеко к северу от зоны высадки и приземлилась в густом кустарнике, в котором ей было сложно собраться , не говоря уже о помощи остальной части батальона. Часть 2-й роты постигла та же участь. Остальная часть батальона, саперы-десантники и воздушно-десантный артиллерийский отряд под командованием майора Жана Милло, приземлились более или менее в пределах общей зоны высадки, но сразу же попали под огонь стрелкового оружия и минометов.

Но, как и почти во всех крупных воздушно-десантных операциях, сам хаос и рассеивание в ходе высадки сбивали противника с толку, и препятствовали немедленному уничтожению сброшенных частей. Сначала не было ясно различимого центра сил, на котором противник мог бы сосредоточить свой огонь и войска. Большинство десантников 6-го колониального парашютного батальона теперь следовали старому железному правилу