Сжавшись, я попыталась прикрыть свои ноги от пронзительного весеннего ветра. Следом я увидела уличные фонари.

- Помогите!

А еще дядя учил меня драться. Точнее его люди.

И если бы я не была парализована страхом, быть может, у меня бы получилось вспомнить некоторые навыки, но вместо этого меня оглушают первой. И я проваливаюсь в темноту.

***

Приходить в себя было болезненно, и я попыталась хотя бы открыть глаза. Вскоре они привыкли к той темноте, которая окутывала меня, и я вполне могла различать какие-то силуэты. Несмотря на пульсирующую головную боль, я осмотрела затхлую и холодную комнатку, которая, скорее всего, служила подвалом для хозяев этого наверняка большого дома. Справа от меня находилась большая железная дверь, которая сама по себе пугала меня лишь одним своим видом.

Я поджала под себя ноги, в конец проснувшись. Ну, вот и доигралась… Хотела свободы и самостоятельности? Вот и получай! А готова ли ты к ней, Владислава? Ищет ли меня мой дядя или после восемнадцати отпустил меня на волю и забыл с радостью? Тогда зачем оформлял опекунство?

Мысли одна за другой роились в голове. Нет, он бы определенно поначалу выдал меня замуж, и, только переложив всю ответственность на моего мужа, вздохнул бы спокойно. Я знала: несмотря на его равнодушие ко мне и порой проявляющиеся вспышки ярости, он бы не позволил такому случиться, иначе еще в четырнадцать лет оставил бы меня, молчаливо положившись на судьбу.

С каждым часом пребывания в этом месте мне становилось все томительнее от этого долгого ожидания. Я в своем коротком вечернем платье облазила все углы и даже пробовала карабкаться вверх к маленькому зарешеченному окошку, но все это оказалось безрезультатными попытками выяснить хоть что-нибудь. Щупальца страха подкрадывались все ближе, а непрекращающаяся темнота за этим маленьким окошком, больше напоминающим створку, говорила о том, что ночь еще не прошла.

- Эй, ты! – пробасил кто-то совсем рядом, и этот ужасный, грубый и прокуренный голос заставил меня шарахнуться от двери, как от прокаженной.

Послышались шаги и звяканья связки ключей, а затем дверь распахнулась, позволяя мне увидеть очертания какого-то здоровенного мужчины. Сердце бездумно сделало скачок и куда-то бешено понеслось. У них здесь камеры стоят что ли?! Тогда это точно расценится как попытка бегства, и мне придет конец.

Молча он кинул какой-то пакет на пол прямо к моим ногам, а затем и что-то большое, вроде белого одеяла, полетело следом. Я так и стояла у стены, не имея возможности отвести глаз и продолжая следить за каждым его движением. В руках у него было что-то типа лампы, но электрической. Она осветила все маленькое пространство и позволила мне разглядеть этого мужчину во всей красе. Точнее, во всем ужасе.

- Спасибо где?! – гаркнул он, делая шаг в мою клетку.

- Спасибо, - тут же выдавила я охрипшим голосом, не в состоянии на большую благодарность, ведь это без сомнений он, на минуточку, причастен к моему похищению.

Страх усиливается.

- Когда вы меня отпустите? – выдохнула я, даже не посмотрев на то, что лежало в пакете и не принимая одеяла. Незнакомец отчего-то ухмыльнулся, грубо рассмеявшись. На вид он был неприятным типом с множеством шрамов на лице, и я непроизвольно раскисла ото всего происходящего.

- Сиди да помалкивай. Долго тебе еще здесь гостить, благодари за еду!

Он вышел, громко звякнув за собой ключами и железной дверью. Постаравшись утихомирить нарастающую злость за подобное к себе отношение, я едва не кинулась к двери и не замолотила по ней, изо всех сил матеря этого негодяя. Только чувство самосохранения пока еще, на удивление, было за пазухой!

Я опустилась вдоль стены, но, почувствовав холодный пол своей попой, тут же притянула к себе принесенные с барской руки вещи. Сделав из широкого одеяла довольно узкое пространство, я сложила его вдвое, чтобы не простудиться на холодном полу, а еще одним слоем накрылась сама. Лучше пусть будет мало места, зато так ведь даже теплее…

Я накрылась и ушла под одеяло с головой, и за несколько минут я настолько согрела это пространство своим дыханием, что вылезать наружу совсем не хотелось. Вот только вовремя я вспомнила слова того бандита о том, что мне еще здесь долго «гостить», и потому притянула пакет с едой в свое убежище. Мало ли, вдруг сейчас вернется, откроет дверь и заберет у меня все, заставив умирать с голоду?! Хотя, наверное, это было не самым важным…

Я раскрыла пакет и, благодаря привыкшему зрению, кое-как увидела несколько бутербродов, одну бутылку, скорее всего, воды, и пакет с чем-то мягким. Наверное, булочки какие-нибудь, потому что пахло все это вкусно и сладко.

Отложив пакет в сторону, я попыталась сложиться в три погибели и улечься в своем мини-убежище. Так у меня получилось даже укрыться с головой и уснуть без промедлений.

- Как устроилась знатно! – доносится до меня уже до боли знакомый голос, но высовываться совсем не хотелось, - просыпайся! – с этими словами одеяло неслабо пнули ногой, попав мне в живот.

Я тут же вылезла из своего убежища.

Яркий свет, просачивающийся через окошко, ударил в глаза, но я тут же воспользовалась человеческим присутствием и начала атаковать вопросами:

- Где я? За мной приехали?!

- Кто за тобой приедет? Тебя здесь никто не найдет, кроме нашего Арбина! – непонятные слова были мне ответом.

- Кто такой Арбин? – нахмурилась я.

- У-у, - заржал он, - а дядюшка тебя вообще в дела не посвящал? Ну, ничего, скоро на собственной шкуре ощутишь! - он вновь противно засмеялся.

Его слова ударили меня наотмашь. Что значит: «на собственной шкуре ощутишь»? Я ничего не понимала, а дядя меня действительно никогда не посвящал в свои дела.

Затем «надсмотрщик» вышел за дверь и все повторилось вновь. Одиночество, холод, тоска и страх… Я так и не поняла, зачем он приходил? Проверить, жива ли я?

Я уткнулась носом в свои колени, почувствовав резь в собственных, прежде всегда сухих глазах. Первые слезы полились из глаз, несмотря на собственные попытки сдержаться и не зарыдать в голос. Ногами я ощущала пакет, который принесли мне ночью, но есть совсем не хотелось. Только сейчас я увидела еще одну дверь, которая была почему-то без замков. Вскочив на ноги, я подошла и осторожно открыла ее, а увиденное обрадовало меня – это был обычный туалет… Я уже начала было думать, что справлять нужду мне придется прямо здесь.

Так прошло еще множество часов, что длились бесконечно долго! Порой мне казалось, что я начинаю сходить с ума. Еще день-два, и точно сойду. Когда на улице совсем стемнело, я услышала посторонние шаги. И шел явно не один человек…

Легкие, кажется, сузились до минимального размера, и дышать стало еще труднее. Я лишь плотнее спряталась в своем теплом убежище, молясь, чтобы я на время превратилась в невидимку.

Дверь резко раскрылась, нехило ударившись о бетонную стену. Голоса ненадолго смолкли.