- Марат! – взревел этот тип и дверь тут же распахнулась, - держи строптивую, пока я подарок ее дяде готовлю.

- Отпустите меня! – взмолилась я и ринулась бежать, пока из одних рук меня передавали в другие.

Еще секунда, и мое тело сильно сжимают руки того мерзавца! Я почувствовала боль в ребрах, когда меня потащили обратно к дивану.

- Вам всем тюрьма светит!

Дыхание сбилось, голос уже садился от криков, а тело саднило от тех следов, что надсмотрщик оставлял на мне своими грубыми пальцами. Я чувствовала его огромные лапы на своей груди, губах, на бедрах и меня тошнило от этого всего! Не выдержав, слезы покатились из глаз от этих мерзких мне прикосновений.

Другой мужчина, главный, стоял поодаль и уже сделал много кадров, и позже я поняла, что он только и добивался моего сопротивления, слез, паники и страха. Я угодила в ловушку, потому что элементарно никогда не сталкивалась с этим.

- Хорош. Руки убрал. Одень ее и уведи обратно, Марат, - услышала я приказ.

Я упала на колени, пытаясь остановить собственные рыдания и дрожь, атаковавшую все мое тело.

- Тронешь ее хоть пальцем – шкуру спущу. Чтобы целой была. Ты понял, в каком я плане?

- Я понял, Арбин.

Еще секунда, и меня полуобнаженную схватили на руки. Почувствовала, как платье всучили мне в руки, и я за него крепко схватилась. Открыв глаза, я посмотрела ненавистным взглядом на этого самого Арбина, но тот уже сидел за своим столом и перебирал какие-то бумаги…

Все эти дни я провела взаперти, ко мне ни разу не заходили. Конечно, у них здесь везде стояли камеры, и даже нужду я справляла под этими чертовыми камерами. Они потому и не заходили, что видели все мои действия и не боялись, что я здесь окочурюсь.

Все-таки прав оказался тот первый надсмотрщик, когда говорил, что я здесь надолго. И запасы еды, что он принес тогда, неумолимо заканчивались – все два бутерброда были съедены, воды вообще осталось на несколько глотков и это при большой экономии…

Что, если дядя не выполнит их условий? Вдруг они оставят меня здесь умирать такой медленной смертью? Или это для них самая сладкая смерть? Я не знала, что применяется к девушкам в таких случаях, но одна догадка о насилии, про которое так часто упоминали здесь, пугала меня больше смерти и выбешивала до ненависти.

Так прошло еще несколько дней. Сидя в холодном подвале, я не понимала, за что он относится так ко мне, ведь вопросы у него были к моему дяде, а потом я поняла, что для таких людей ни морали, ни законы не писаны. За эти дни я успела прокрутить в голове множество вариантов и воспоминаний, и вдруг вспомнила, что дядя пару раз называл слово «Арбин». Хотя, что это меняет? В моем положении абсолютно ничего, кроме тех знаний, что дядя некоего Арбина сильно опасался.

Наверное, сейчас было где-то четыре часа дня, и длился мой третий день заточения, где моим единственным и верным спутником были холод, голод и желание убить этого Арбина.

Звяканье ключей вторгалось в мое сонное пространство глухим звуком. Я приоткрыла глаза, а затем выбралась из жаркого одеяла и осмотрелась. Все тот же подвал, вот только я давно сбилась со счету, какой день я здесь нахожусь. В моей коморке была не сплошная темень, но и палящего солнца тоже не наблюдалось. Наверное, вечерело…

И снова под вечер ко мне кто-то идет. Почему же вечером? Или тот Арбин приезжает сюда только в позднее время? Да, скорее всего так и есть.

Я встрепенулась, когда Марат зашел и начал оглядывать обстановку, а затем остановил свой ледяной взгляд на мне:

- Пошли, – приказал он и двинулся на выход.

Не испытывая его терпение, я вскочила и тут же направилась к двери. Может быть, мне удастся что-нибудь выяснить?

- Поторапливайся, тебя ждет не абы кто! – пригрозил он, и я почувствовала толчок, поднимаясь по лестнице из подвала.

- У меня нет сил, - пролепетала я, - который день я здесь нахожусь?

- Не знаю. Думаешь, я считаю, что ли?..

Я решила больше не задавать ему вопросов, поскольку этот охранник был особо терпелив со мной, и едва ли это хороший знак. Может, он мне перед смертью решил сделать одолжение? Интересно, а куда делся прошлый надзиратель?

Я посмотрела краем глаза на идущего сзади человека и заметила его неприятный взгляд, блуждающий по моему телу. Я тут же потянула края платья ниже, чем вызвала грубую усмешку этого негодяя. Наконец, все ступени в этом большом доме были преодолены, и мы вновь стояли перед тем злополучным кабинетом.

Открыв передо мной дверь, он толкнул меня в комнату, но я чудом осталась стоять на ногах. Снова дым, снова мой палач сидит в кресле и… янтарные глаза впились в мое лицо, вызывая неподдельную ненависть во мне.

- Повежливее с нашей гостьей, Марат, - раздался его баритон по всему кабинету, - выйди, подождешь ее за дверью.

- Как скажете.

Тут же послышались шаги, а дверь закрылась, не принося мне никакого облегчения.

- Я не ваша гостья, - сказала я, не приближаясь и продолжая стоять у двери, - гостей не удерживают силой, вам ли не знать?!

- Поверь, Влада, лучше быть гостьей в моем доме… - усмехнулся Арбин.

- Боюсь представить, как вы обращаетесь не с гостями, - язвительно выпалила я, - и откуда вы знаете мое имя?

- Какой глупый вопрос, - отрезал мой похититель, - я знаю о тебе все! Задавай что-то поумнее, пока я позволяю тебе…

- Дядя меня ищет? – не преминула воспользоваться я советом, все это время оттягивая чертово платье вниз и скрывая ноги от блуждающего раздевающего взгляда.

- Не найдет, Влада. Не найдет. Ты это хотела узнать? Ты слишком глупа!

Он вдруг встал со своего места и начал медленно приближаться. Мое тело начала бить мелкая дрожь, однако я смотрела на своего противника, не спуская с него глаз и подмечая каждую деталь. Я должна быть готова ко всему, должна выстоять в этой страшной ситуации.

- Учись задавать вопросы правильно! Дядя делает что-то для того, чтобы я отпустил тебя?

- Делает? – эхом повторила я онемевшими губами, видя нарастающую злость этого мужчины.

- Не делает, - услышала я тихий ответ своего палача, который заставил меня содрогнуться.

- Вы лжете! - выпалила я со злостью.

Бандит ухмыльнулся и остановился всего лишь в метре от меня. Скользнув по мне неприятным мерзким взглядом, он произнес:

- И в этой тряпке ты вертела попой перед своими друзьями? Снимай платье, - приказал он, - помоешься и переоденешься, а то смотреть жалко…

- И не смотрите! – пролепетала я, нарываясь на взгляд вмиг потемневших глаз, - это вы меня довели до такого состояния, в подвале очень холодно, знаете ли.