Она ничего не говорила ему, просто смотрела чуть прищурившись, не мигая, возвышаясь, как просроченный банковский счет.

– Я занят, – попробовал было Стерх.

Она сунула трубку его запараллеленного аппарата ему в руку и демонстративно отошла к столу. Тогда-то Стерх и узнал, что его будут ждать на плотине, до которой лучше всего добраться на электричке с Ярославского вокзала, а потом немного пешком.

Пару раз он раскрывал рот, чтобы возразить, но именно в этот миг взгляд его находил лицо Вики, и приходилось покорно прятать недовольство за междометиями.

Когда трубка вернулась на аппарат, самозваная Делла Стрит, не смущаясь, пошлепала в соседнюю комнату, которая служила Стерху спальней, и принялась резво, как барсучиха, рыться в платяном шкафу. Голос ее стал звучным.

– Наши акции идут в гору, шеф. Придется тебе не ударить лицом в грязь и приодеться в костюм. Как удачно вышло, что на прошлой неделе я отдавала его в чистку. – Она стояла в дверях большой комнаты с темно-серым костюмом на вешалке. – И тебе придется обещать, шеф, что ты не развяжешь галстук, пока не поговоришь с владетелем этой империи.

Она уже дважды назвала его шефом. Это значило, что споры бесполезны. И лучше все-таки смотаться на эту вечеринку и осмотреться, может быть, в самом деле что-нибудь да получится. То есть, выгорит дело, а это означало хоть какой-то доход или, как иногда говорила Вика – «запас плавучести».

Пока он переодевался в спальне, она информировала его, готовя на кухне чай с бутербродами. Оказывается, должно было произойти убийство, ни больше, ни меньше. В жертвы наметили некую Нюту, или Нюру, горничную в загородном доме Вильгельма Витунова, барона от оптовой продажи подержанной одеждой. Девица некоторое время спала с его сыном, Митяшей, и теперь ждала от него ребенка. Помимо того, что молодчик с труднопроизносимым отчеством Вильгельмович сделал ей ребенка, он был также наследником действительно немалого состояния, которое составил его папаша. Он также дружил с Велчем, и собирался вскоре заключить династический брак с полькой по имени Маго Шагеринска. Эта сама Маго также была единственной наследницей польского магната разнообразной одежды, так что союз обоих фирм и взаимопроникновение их на смежные рынки открывал для папаш этой пары сногсшибательные перспективы.

Вернее, откроет, если брак состоится, а помехой ему как раз и являлась Нюта. Хотя она, может быть, и не догадывалась об этом.

Пока Митяша Витунов, наследник миллионов, орал на Велча, перегнувшись через релинг яхты, Стерх внимательно его рассматривал. Чем дольше он смотрел, тем больше его одолевали сомнения. Дело было всего лишь в том, что Митяша был совершенно, ну просто абсолютно не похож на убийцу. Он был похож на телка. Затянутого в дорогие тряпки, немного пресыщенного, но все-таки телка. Эта модненькая прическа под горшок, эти веснушки, слабенькие руки маменькиного сынка, которые так и не научились как следует играть на пианино – все выдавало в нем нерешительность, едва ли не безволие.

Когда гомон от несостоявшейся аварии поутих, а выпавшую за борт девицу подобрали, Велч и Стерх перебрались на яхту. В катер спустился какой-то костистый молодой человек и стайка девчушек, среди которых верховодила долговязая девица с хищной улыбкой на бледных губах. Катер взревел дизелем и умчался в сторону Пестовского водохранилища.

Велч принялся церемонно представлять Стерха польке, которая почти не смотрела на них, зато не сводила взгляд со своего жениха, как бы прося у того пояснений или перевода.

Так толком ничего и не добившись, потому что Митяша вдруг не захотел становиться переводчиком, Велч со Стерхом отошли на нос.

– Породистая девка, – сказал Велч, глядя как их тени бегут по гладким волнам.

– Ты полагаешь?

– Ха, папашка перетряхнул половину какого-то научного института по полякам. Оказалось, она – прямая ветвь одного их гетмана, и скорее всего, происходит даже от короля из семнадцатого века. Конечно, король – так себе, его выбирали шляхтичи. Был у них в прошлом такой обычай…

– Я знаю, – сдержанно ответил Стерх.

– Но она в любом случае – из благородных. Такую и трахать нужно с реверансами.

– Сейчас-то все решают деньги. Нынешние деньги их отцов.

– Деньги не всегда все решают. Посмотри на нашего рулевого. – Стерх мельком обернулся на Митяшу. Тот уже стоял у руля и заставлял яхту набирать ход. – Вот кому все плывет в руки. А он валит в постель служанку, и не может отвязаться от нее иначе как через убийство.

Стерх достал сигареты. Теперь все было слышно, не то что на катере.

– Почему ты думаешь, что убийство все-таки состоится?

– Он весь сделан из комплексов. Он никогда сам не подошел бы к такой девушке, как Маго. Ощущение неполноценности не пустило бы… Он чувствует себя уверенно только в присутствии такой простушки как Нюта.

– Ты же говорил, что ее зовут Нюра.

– Нюра – совсем уж просто. А Нюрочка – бессмысленно.

– Не вижу ничего бессмысленного.

Велч окинул Стерха косым, быстрым взглядом. Сам по себе это был даже и не взгляд, а так, дань вежливого внимания к собеседнику. Но Стерху показалось, что его мгновенно оценили, взвесили и определили в какую-то графу, где он почувствовал себя не очень уютно. Более того, ему как бы и будущее предсказали. И все это со скучающей физиономией – потрясающе!

– Я, кстати, предлагал ее Аней называть, но они не послушали.

Стерх и сам внимательно, стараясь, впрочем, чтобы это было не очень заметно, следил за Велчем. Он даже на поручень оперся, что бы иметь возможность смотреть на него краем глаза. В этом было что-то очень новое для Стерха. А может быть, не для него одного.

– Стерх, пойми правильно. Я ничего не имею против красивой служаночки. Но не обязательно брюхатить ее. Тем более, если у старика такие виды.

– Я все-таки не догадываюсь – зачем убивать? И за что?

– Чтобы она потом не ехала на твоей шее до самой старости. Чтобы не было огласки, которой у нас никого не испугаешь, но этих, из-за бугра, может оттолкнуть. Потому что девку такого класса, как Маго, нужно брать очень чисто, без единого пятнышка на горизонте. Разумеется, если ничего не видно, то пятнышко может быть величиной с убийство.

Стерх потряс головой.

– Бред какой-то. Неубедительно, Велч. За это не убивают. Да еще в наше время.

– Ты хорошо знаешь, за что сейчас убивают в этой стране?

Стерх вспомнил случай, происшедший весной, простой и бессмысленный случай, о котором даже газеты написали как-то сквозь зубы, хотя по тому состоянию общественного нездоровья, которое он высветил, его нужно было выносить на первые полосы.

Двое молодых ребят-фермеров из неблизкой провинции, прослышав про московские бешеные цены на все, что можно есть – кстати, действительно, самые высокие цены в стране, кроме Крайнего Севера – привезли на заемном грузовичке какую-то свою продукцию. Откинули борт, стали торговать. Цена была такой низкой, что моментально выстроилась очередь.