"со мной" происходило, вплоть до того момента, как я очнулся в этом парке.

Пошарив в карманах брюк убитого, я нашел… ровным счетом, ничего.

Нет, ну не может же у него совсем не быть при себе денег?

Повертел головой в поисках недостающей части гардероба этого заносчивого дворянчика.

Пиджак обнаружился висящим на ветке одного из деревьев, огораживающих эту часть парка с небольшой лужайкой, от глаз случайных прохожих.

Проверив внутренний карман, нашел пачку купюр — три тысячи пятьсот имперских рублей, неплохая сумма по здешним меркам, а также банковскую карту.

Ее я решил не брать.

Карта была именная, с гербом. Не хватало еще спалиться при оплате в одном из магазинов.

А вот деньги я взял, надеюсь хватит, чтобы где-нибудь отобедать, без шика.

Закончив присвоение "законной добычи", повертел в руках, осматривая, добротного кроя пиджак из дорогой ткани.

Глянул на свой костюм, весь испачканный и даже порванный местами.

Не без сожаления, убедил себя, что не могу позаимствовать одежду убитого аристо — на нагрудном кармане, вышитый золотом, красовался такой же герб, как и на банковской карте.

Повесив пиджак обратно на ветку, я направился на поиски какого-нибудь кафе, где смог бы спокойно поесть. От всех этих "перемещений" и небольшой стычки, у меня разыгрался аппетит.

***

Кафе нашлось довольно быстро.

Шествуя неспешным шагом по одной из центральных аллей я увидел большую вывеску "кафе Виктория".

В этот ранний час, посетителей еще не было. Несколько официантов, в бежевого цвета фартуках, сонливо слонялись между столиками, проверяя все ли в порядке.

Прихватив с барной стойки меню, я разместился за одним из столиков у окна.

После быстрого изучения ассортимента предлагаемых здесь яств, мой выбор пал на блюдо под интригующим названием "Завтрак Охотника".

Уж кто-кто, а я был тем еще охотником вкусно поесть.

— Могу я принять ваш заказ? — было видно, что подошедший гарсон, мягко сказать, не в восторге от моего "слегка потрепанного" внешнего вида, но надо отдать ему должное, он, как мог, старался прикрыть свою неприязнь за дежурной улыбкой.

Мне было, собственно, пофиг на это.

Ну да, со мной приключился небольшой пердимонокль (кхм… откуда это слово возникло в моей голове?), в результате которого пострадал костюм. Зато, моя честь осталась незапятнанной.

Чего не скажешь о некогда белой сорочке, наказанного за свою заносчивость аристо. Ха-ха!

— "Завтрак Охотника", любезнейший — я состроил, как можно более надменный вид, решив немного повеселить себя спектаклем перед этим снобом, — и… чашечку эспрессо.

— Это все? — спросил официант, сделав пометку в блокноте.

— А посоветуйте-ка мне, голубчик, что-нибудь из десертов.

— Яблочный штрудель. Рекомендую, — он ткнул пальцем в меню

— Что же, несите пожалуй и этот ваш "яблочный штрудель".

Вновь сделав пометку в блокноте, официант слегка поклонился и ушел, а я в ожидании готовности заказа начал систематизировать полученные "воспоминания"…

***

И так, что мы имеем?

Я, по злой насмешке судьбы, оказался в теле молодого, двадцатилетнего бастарда главы одного из крупных Родов Российской Империи.

Демидовы, ведущие свое начало от крупного промышленника, занимали одну из ведущих позиций в Сибири, обширном регионе Империи, богатом залежами полезных ископаемых, лесом и пушниной.

Как и все династии имперских аристо, род Демидовых обладал Даром и, при том, весьма сильным.

Именно сила Дара во многом определяла положение рода на внутриполитической арене. Чем сильнее Дар, тем сильнее твой клан. Все просто.

Демидовы по праву считались одними из самых влиятельных родов Сибирского региона, уступая только клану Хабаровых.

Впрочем, и эту проблему, глава рода, Иван Афанасьевич, собирался решить старым проверенным способом. А именно, выдать одну из своих дочерей за младшего наследника рода Хабаровых — Данилу.

Такой нехитрый ход, позволил бы роду Демидовых получить сильного союзника. Но…

Всегда есть какое-то "но".

Никита Иванович Ольханский был рожден в результате небольшой интрижки Ивана Афанасьевича и Агнешки Ольханской, представительницей угасающего клана западных аристо, во время деловой поездки главы рода Демидовых в Польские Княжества.

Внебрачный сын унаследовал весьма слабый Дар от своей матери, при этом ничего не переняв от сильной отцовской линии.

Мальчик был пяти лет отроду, когда, в результате очередного витка междоусобиц в Польских княжествах, все остатки рода Ольханских, включая и мать Никиты, были истреблены.

Иван Афанасьевич забрал своего незаконнорожденного сына к себе, в Сибирь, в надежде получить наследника и сильного одаренного в состав собственного клана.

Так Никита получил фамилию Демидов, а род Ольханских окончательно угас.

К семи годам, у Никиты Демидова открылся Дар. Весьма слабый и посредственный.

Старший Демидов был весьма огорчен этим обстоятельством, но все же надеялся, что со временем потенциал Дара юного Никиты раскроется сильнее.

У Ивана Афанасьевича подрастали три дочери от двух разных жен, но они, согласно законам Империи, не имели права наследования. Род Демидовых был под угрозой исчезновения.

Именно поэтому, глава семейства, продолжал питать надежды на пусть и незаконнорожденного, но все еще единственного наследника.

Прошло три года, но все чаяния Ивана Афанасьевича были тщетны — Дар Никиты так и не усилился.

Не имея больше никаких иллюзий касательно своего байстрюка, ставшего для него самым большим разочарованием, Демидов-старший потерял к нему всякий интерес.

С того самого момента, жизнь Никиты стала весьма серой и бесперспективной.

Наследство ему уже не грозило. Да путь и в Имперскую Академию был заказан. Туда брали лишь одаренных, которые сумели пройти вступительный экзамен. А имея такой слабый Дар, как у него, это было практически невозможно.

Добавьте к этому, что, помимо обладания Даром, любой аристо Империи, для подтверждения своего наследного титула, должен был нести воинскую повинность, принимая участие в зачистке аномальных зон, называемых в этом мире Разломами.

Открывшись по всей планете почти четыре сотни лет назад, в конце 17-го века, они стали источником силы, пробудившим Дар у аристо, позволив тем занять незыблемое положение в сохранившемся до настоящего времени феодальном мироустройстве.

Будучи ничем иным, как трещинами между мирами, появившимися в результате Великого Сопряжения, помимо, выплеска эфира, аномальные зоны открыли в этот мир дорогу настолько сильным и опасным тварям, что без участия одаренных в регулярных зачистках Разломов, люди могли быть стерты с лица планеты как вид.

О, да! Я прекрасно знал, что такое Великое Сопряжение!

Моего измерения оно коснулось гораздо раньше чем этого мира. Несколько тысяч лет назад, задолго до моего рождения.

Именно Сопряжение, напитало наше измерение эфиром, принеся в него Силу, которая позволила выстроить Иерархию. А главное, оно открыло путь в другие миры.

Иногда это были лишь тонкие щелочки в мирозданьи, позволяющие ненадолго заглянуть за грань, а иногда