Ганса ни кола ни двора, и решил он на службу наняться. Уговорился Ганс с богатым помещиком, что семь лет на него работать будет.

Служил Ганс хозяину семь лет, служил — ни о чем не тужил. Когда же срок вышел, говорит он помещику:

— Я свое отслужил. Хочу теперь в деревню, к матушке вернуться. Отдай жалованье, что мне причитается.

Богач ему в ответ:

— Служил ты мне верой и правдой. Какова работа, такова и плата. — И дал Гансу целый слиток золота, тяжелый-претяжелый, с человеческую голову величиной.

Вытащил Ганс из кармана платок, завернул в него слиток, на плечи его взвалил и в путь пустился.

Шел он, шел, устал — еле ноги волочит, а навстречу ему всадник на коне скачет: собой красивый такой, веселый, конь у него как огонь.

— Эх! — громко вздохнул Ганс. — До чего хорошо верхом скакать! Сидишь себе будто на лавке, каблуки не сбиваешь, об камни не спотыкаешься, а сам все вперед да вперед мчишься.

Услыхал всадник, что Ганс говорит, осадил коня и спрашивает:

— Эй, почему ж ты тогда пешком идешь?

— Как же мне идти? — спрашивает Ганс. — Коня-то у меня нет. А надо золотой слиток домой донести. Мне из-за него головы не поднять, да и плечи ломит.

— Знаешь что, — говорит всадник, — давай поменяемся. Я тебе коня дам, а ты мне — слиток.

— Ладно, — обрадовался Ганс. — Золото мне вовсе ни к чему. Только попомните меня! Натаскаетесь вы с этим слитком, намаетесь. А мне счастье и удача всегда сами в руки плывут. В сорочке я, видать, родился!

Спешился всадник, у Ганса золото взял, помог ему на коня взобраться, поводья в руки дал и говорит:

— Коли захочешь быстрее ехать, прищелкни языком да крикни: «Гоп! Гоп!»

Ну и радостно у Ганса на душе стало! Едет верхом, будто птица, свободный. Слиток на плечи не давит, голову высоко-высоко задрать можно.

И подумал Ганс: «Не худо бы побыстрее скакать». Стал он языком прищелкивать да покрикивать:

— Гоп! Гоп!

А конь с норовом был, припустил он галопом и сбросил Ганса в придорожную канаву. Хорошо еще, что в ту пору какой-то крестьянин по дороге корову вел. Придержал он коня, а не то бы ускакал. Да и Ганс еле-еле на ноги поднялся. Взяла его досада, и говорит он крестьянину:

— Хуже нет — верхом ездить. Особенно, если такая кляча попадется, как эта. Лягается, с седла сбрасывает, тут и шею сломать недолго. Никогда, ни за что больше в седло не сяду. То ли дело твоя корова. Пасешь ее в поле, прохлаждаешься, а она тебе каждый день молоко дает: из молока-то масло сбить, да сыр сделать можно… Все бы за коровку такую отдал!

— Ну, —  сказал крестьянин, — коли тебе моя корова по нраву, я охотно ее на коня поменяю!

Обрадовался Ганс:

— Вот уж спасибо так спасибо! Всегда мне счастье и удача сами в руки плывут. В сорочке я, видать, родился!

Вскочил крестьянин на коня и быстро прочь ускакал.

Гонит Ганс корову, радуется. «Ну и выгодная же сделка! — думает он. — Будет у меня и молоко, и масло с сыром, а раз руки-ноги есть, свой кусок хлеба я всегда заработаю. Намажу хлеб маслом, сыр сверху положу — и сыт! А коли жажда одолеет, подою корову и молока напьюсь. Чего еще в жизни надо?»

Пришел Ганс в харчевню, подкрепился, поел то, что в дорогу захватил, а на последние гроши велел хозяину полкружки пива налить. Потом погнал корову дальше, в родную деревню.

Чем ближе к полудню, тем жарче становилось. Идет Ганс вересковой пустошью, а идти ему еще далековато. Разморило его, пить захотелось. От жажды во рту совсем пересохло.

«Эта беда не беда! Только б больше не была, —  подумал Ганс. — Подою-ка я корову и попью молока».

Привязал он корову к высохшему дереву, а вместо ведра кожаный картуз приспособил. Но как Ганс ни старался, как ни маялся, ничего у него не вышло. Доить-то он не умел! Доил он, доил, пока корове не надоело. Лягнула она его, да так, что Ганс пошатнулся, рухнул на землю и долго очнуться не мог. А как очнулся, никак в толк не возьмет, где он и что с ним.

Только смотрит Ганс — идет по дороге мясник и толкает перед собой тележку, а на тележке свинья лежит.

— Что с тобой? — спрашивает он Ганса.

— Да вот, корова меня лягнула, — отвечает тот.

Помог мясник парню на ноги подняться, и рассказал Ганс мяснику, что с ним приключилось.

А мясник ему и говорит:

— Не хочет, верно, корова молока давать, стара больно!

— М-да, м-да, — пробормотал Ганс и почесал пятерней затылок. — Вот те раз! Кто бы мог подумать? С виду она хоть куда! Лучше бы, ясное дело, такую корову зарезать! Мяса бы много было. Только в дороге мне от него проку мало. Где мясо сваришь? То ли дело копченый окорок. Свининка-то повкуснее говядинки будет, а уж о сале да свиной колбасе и говорить нечего.

— Послушай-ка, Ганс, — говорит ему мясник. — Хороший ты парень! Так и быть, поменяюсь с тобой: я тебе свинью отдам, а ты мне — корову.

— Бывают же на свете такие добрые люди! — говорит Ганс. — А мне счастье и удача всегда в руки плывут. В сорочке я, видать, родился!

Отдал Ганс мяснику корову, стащил свинью с тележки, взял в руки хворостину-свинью подгонять — и дальше пошел. Идет и думает: «Ну и везет же мне! Чего ни пожелаю, все сбывается. Если и приключится какая беда, так счастье тут же снова ко мне лицом поворачивается».

Идет Ганс по дороге, свинью хворостиной гонит. Вдруг видит: навстречу ему — парень, а под мышкой у парня — гусь. Такой гладкий, такой белый. Оказалось, парень его на крестины в подарок несет.

— Попробуй-ка, подними этого гуся, —  говорит парень. — Ишь какой тяжелый! Восемь недель я его откармливал. Коли его изжарить, жир с него так и потечет! Мясо вкусное — пальчики оближешь!

— Да, — сказал Ганс и взвесил на руке гуся, —  вот это вес так вес! Но и моя свинья не хуже.

Задумался парень, огляделся по сторонам, головой покачал, и