они сеяли ветер, то и пожнут бурю» (Ветхий Завет, Книга Пророка Осии, Глава 8, стих 7). Собственно, в этом, как показывает Орланди ди Казамоцца, нет ничего антинаучного, а все закономерно и в русле древнегреческой диалектики. Но ведь рационально и современное эзотерическое познание, зиждущееся на сих вековечных основаниях. Интересно, что будущее автор Учебника практического ясновидения видит в синтезе традиций двух религий: римского католицизма и буддизма; поскольку последние обладают наибольшими атрибутами теократических и иерократических исповеданий.

Однако частный случай, произошедший со мной и связанный со скоропостижной смертью товарища и соратника, внезапно высветил для меня некоторые грани явления, постепенно сложившиеся в моем сознании в общую картину. Каких красок в ней больше, фатальных или провиденциальных, сказать пока сложно. Хотя, разумеется, по замечательному французскому эзотерическому философу Антуану Фабру д’Оливе гармония на уровне человеческого бытия заключается в равновесии сил необходимости, человеческой воли и божественного промысла, чего, впрочем, никогда не бывает ввиду поврежденного человеческого естества. Но обо всем по порядку. Заранее оговорюсь: я нисколько не притязаю на провидческие заключения, пусть это останется моим видением или видением; оба феномена сближал между собой знаменитый ирландский поэт, драматург и Нобелевский лауреат Уильям Батлер Йейтс (1865–1939), размышляя о том, как ирреальное (трансцендентное) правит реальным и создает его.

«Возвращение Зорро»

Итак, больше двадцати лет тому назад я с великим удовольствием посмотрел фильм «Возвращение Зорро» с Антонио Бандерасом в главной роли (кстати, весьма актуальный и в наши дни в связи с происходящими событиями), из которого мне врезался в память диалог между Хоакином Мурьетой и представителями местной знати на светском приеме, устроенном губернатором, где высказывались мнения о том, что есть добродетель дворянства: позиции разделились коренным образом, – одни считали, что она состоит в обеспечении богатства и безбедного существования дам сердца, другие полагали ее на острие шпаги, и только Хоакин Мурьета (уже наученный Зорро) определил ее в искусстве предвидения и, собственно, обобщения событий, которые с большой долей вероятности при наложении условий могут происходить в человеческой истории, причем как на личностном, так и общественном уровне. Иными словами, действует некая событийная матрица, неизбежная при стечении обстоятельств и способная повторяться в жизни ли государства, или человеческих индивидов. О нечто подобном я некогда прочитал в одном из рассказов русского советского классика Юрия Нагибина, но там летчик гражданской авиации, опасающийся за полеты своей жены, создал на энергетическом уровне подобную матрицу, в которую угодил летевший с ней и многими другими пассажирами самолет: все, к счастью, завершилось благополучно. Но в нашем случае речь идет о раскрытии данных матричных состояний в рамках общей фатальности или кармы, тогда как предвидение исходит из их периодического переживания и, если угодно, излучения. Не стоит впадать в мистический сомнамбулизм Уильяма Батлера Йейтса, искусно приукрашенный словесной эквилибристикой, ведь рациональный язык более уместен для объяснения самых загадочных вещей.

Геометрия времени

А для этого, что может быть лучше геометрии. Разумеется, Неевклидовой эллиптической геометрии, гласящей по Риману, что две противоположных точки сферы и переходящих в третью могут иметь между собой, а могут и не иметь еще одну условную точку. Собственно, здесь речь идет о вероятности или невозможности того или иного события, отраженного последней точкой, поскольку эллиптическая геометрия, на мой взгляд, языком математических аллегорий отражает тот процесс, который мы именуем временем. Стало быть, оно нелинейно, и эллипс той или иной формой своей кривизны хорошо объясняет идею вечного возвращения по восходящей или нисходящей спирали. Значит, проекция вечного возвращения особо отчетливо выявляется в изгибах или на изломах эллиптического пространства времени, создавая впечатление однажды увиденного и пережитого как на общественном, так и личностном уровне: ничто неново под луной. Однако подобные явления, вписываясь в сферическую геометрию времени, подчинены своей внутренней логике и как бы выстраиваются в звенья одной цепи причинно-следственных связей. Уж во всяком случае, внешне выглядя спонтанными, они внутренне последовательны в своих акциденциях. При тщательном рассмотрении одно отражается в другом, образуя незримую голограмму сплетений фатальности кармы и необходимости. Впрочем, профаническое мировосприятие слабо улавливает аллюзии данной логичности, относя ее к совпадению, положим, двух случайностей. Пространственное время в своем преломлении не учитывается, и все представляется в линейном развитии.

Между тем в своем Практическом учебнике ясновидения Эммануэль Орланди ди Казамоцца пытается привить читателю пространственное чувствование времени, пусть у него это не столь явно выражено, больше имея отношение к области психологических навыков и экспериментов. И в нашем примере вышеизложенное воззрение прекрасно высвечивает вещи, проявленные опытным путем: текстура событий выткана заранее, она по-особенному выказывает свои складки на изломе и кривизне времен, как могли бы подытожить адепты буддийской мистической Калачакра-тантры. Тогда в математической плоскостной системе координат на графике время жизни можно представлять по восходящей и нисходящей кривой, рассекаемой перпендикулярной прямой, разделяющей каждый его отрезок, если мы, подобно буддизму, допускаем цикличность реинкарнаций душ. Это то, что мне хотелось донести о пространственном времени и его гипотетической композиции в сочленении складок той самой временной ткани или тантры.

Андрей Никитин и Владимир Прусаков: неуловимое сродство во времени и уловимое в случайности…

Итак, не притязая на роль Плутарха, оставившего великолепные сравнительные жизнеописания греко-римских военачальников и политических деятелей, лаконично обратимся к биографиям наших героев. Пожалуй, нелишне напомнить здесь, что оба предстают недооцененными личностями для российской культуры.

После публикации книг Андрей Никитина «Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России» (1998) и «Rosa Mystica. Поэзия и проза российских тамплиеров» (Аграф, 2002) я мечтал познакомиться с их автором и составителем. К тому же, в 2004 году в издательстве «Минувшее» вышел в свет фундаментальный пятитомник документов «Орден российских тамплиеров» (3 тома), а также «Розенкрейцеры в Советской России» (1 том) и «Эзотерическое масонство в Советской России» (1 том), составленный и прокомментированный Андреем Никитиным. И вот в 20-х числах сентября 2005 года я получил приглашение от одного из издателей эзотерической литературы познакомиться с Андреем Никитиным у него в издательстве на следующий день в 17.00. Однако из-за срочных вопросов службы (я тогда служил в Пограничной службе ФСБ России) мне пришлось задержаться. Я опоздал буквально на час и, войдя в кабинет к издателю, узнал, что Андрей Никитин покинул его буквально пять минут назад, то есть: «Разминулись», – выпалил я в сердцах. Издатель меня успокаивал, дескать, не переживай ты так, еще неоднократно будет повод для встречи. Однако не прошло и двух месяцев с той поры, как Андрей Никитин скоропостижно скончался 15 ноября 2005 года в возрасте чуть более семидесяти лет (в общем, молодом по нынешним меркам московского долголетия: говорю без тени иронии).