На второй неделе своего «полноценного» заведования Замятин пригласил доцента Данилова «поговорить». Данилов ждал обычного псевдодушевного общения между начальником и подчиненным, но разговор оказался сугубо деловым — Владислава Петровича обеспокоило резкое повышение летальности в отделении анестезиологии и реанимации девяносто пятой городской больницы. Данилов не очень-то понимал, почему профессор Замятин, не будучи главным внештатным специалистом по анестезиологии-реаниматологии города Москвы, так сильно волнуется по поводу этой нехорошей статистики, которая непосредственно к нему никакого отношения не имела. И еще не было понятно, почему заведующий кафедрой обсуждает этот вопрос с доцентом, только что вернувшимся с коронавирусной передовой после обратного перепрофилирования восемьдесят восьмой больницы. Но с уточняющими вопросами Данилов не спешил. Зачем бежать вперед паровоза? Шеф сам все расскажет, просто у человека такая привычка — начинать с главного, а затем уже объяснять, что и как. Вполне возможно, что у шефа есть какое-то решение, которое он предварительно хочет «обкатать» на доценте Данилове. Хотя решение тут может быть только одно — надо менять персонал, который позволяет себе работать столь халатно, потому что ничем, кроме халатного отношения к делу такой показатель летальности объяснить невозможно.

— Какие меры приняты? — поинтересовался Данилов. — Департамент уже прислал комиссию или только раскачивается?

— Уже две комиссии занимались этой проблемой, — заведующий кафедрой развел руками. — Вторая трясла не только реанимацию, но и всю больницу сверху донизу, вместе с лабораторией и аптекой. Проверяли все, вплоть до условий хранения препаратов. Но ничего найти так не смогли. Все в порядке, однако летальность остается прежней.

— Так не бывает! — усмехнулся Данилов. — Значит плохо трясли или глаза при этом держали закрытыми.

— Ой, нет! — покачал головой шеф. — Трясли как следует, случай-то из ряда вон выходящий. Нарыли, конечно, кучу мелких нарушений, но они не могут объяснить происходящего. Но я пригласил вас, Владимир Александрович, не для того, чтобы посплетничать о проблемах наших коллег, — заведующий кафедрой сделал небольшую паузу, словно раздумывая, продолжать ему или нет. — У меня к вам будет одна просьба, то есть с просьбой ко мне обратился заведующий отделением… Впрочем, давайте по порядку. Денис Альбертович Ирдинкин, так зовут заведующего, в свое время работал на нашей кафедре старшим лаборантом и готовился защищаться, но из-за кое-каких факторов, которые… хм… непосредственно от него не зависели, его на защите завалили. Удар был направлен не против него, а против его научного руководителя. Что ж, бывает, не он первый и не он последний. Я ведь и сам кандидатом стал только со второго захода. Денис мог спокойно дождаться повторной защиты, но он предпочел уйти в практическое здравоохранение. Тогдашнему заведующему кафедрой так и сказал: «объелся я вашей науки до кровавого поноса». В практическом здравоохранении у него тоже не все гладко складывалось и снова не по его вине. Однажды, когда он замещал заведующего отделением, линейный контроль застал одного из дежурных врачей в пьяном виде. Денису дали выговор и прилепили к нему ярлык слабого руководителя. Даже исполнять обязанности больше не ставили, не говоря уже о том, чтобы повышать. Но в сентябре прошлого года заведующий реанимационным отделением девяносто пятой больницы и два врача срочно уволились после обвинения в вымогательстве. Судя по всему, там была настоящая мафия, хорошо организованная система вытягивания денег под соусом «лично нам ничего не нужно, мы клятву давали, но вот медсестер и санитарок неплохо бы простимулировать, чтобы они уделяли больше внимания вашему родственнику».

— Удобная система! — хмыкнул Данилов. — Позволяет брать деньги в то время, пока пациент находится в реанимации и ничего не гарантирует. Ну и что с того, что ваш родственник скончался? Зато до последнего вздоха он лежал чистеньким на свежей простыне.

— Вот именно! — кивнул заведующий кафедрой. — До суда дело не дошло, потому что родственники пациентов подняли шум уже после того, как заплатили деньги. Умнее было бы помочь взять взяточников с поличным…

— Это сложное дело, — заметил Данилов. — Близкий человек лежит в реанимации, жизнь его висит на волоске… В такой ситуации большинство предпочтет заплатить, а не разоблачать. Жизнь-то у всех одна.

— Однако, осенью прошлого года три родственника, практически одновременно, пожаловались главному врачу и в департамент. То ли их что-то не устроило, то ли они поняли, что их элементарно обманули, потому что отношение к пациентам было одинаковым, вне зависимости от «стимуляции», но, так или иначе, поднялась волна. — Владислав Петрович многозначительно поиграл бровями. — Если родственники троих пациентов разом начинают рассказывать о вымогательстве, от этого уже невозможно отмахнуться. Причастные сразу же уволились по собственному желанию. Насколько мне известно, они собирались занять круговую оборону и все отрицать, но главный врач поспешил от них избавиться.

— «To be, or not to be»,[1] — прокомментировал Данилов. — В смысле — «по собственному или по статье», вот в чем вопрос.

— Именно так! — кивнул Владислав Петрович. — Те врачи, которые не были непосредственно замешаны в скандале, особого доверия у главного врача не вызывали, поэтому он решил посадить на заведование человека со стороны. Предложил Денису, тот согласился. Возможно, в обычной ситуации нашли бы кого-то другого, но сами понимаете…

Данилов молча кивнул — понимаю. Коронавирусная заваруха привела к выраженному кадровому голоду в медицине. Среди врачей особенно сильной была нехватка анестезиологов-реаниматологов.

— Денису сорок пять лет, — продолжал шеф. — Он прекрасно сознавал, что другого шанса проявить себя у него не будет, и потому подошел к делу очень ответственно. Он вообще очень ответственный человек, не разгильдяй какой-нибудь. И котелок у него варит, так что говорить о некомпетентности, халатности или плохой организации работы отделения вряд ли можно. Человек на своем месте, но ему пришлось нелегко. Врачи отделения не то обиделись на то, что им дали заведующего со стороны, а не назначили кого-то из «своих», не то не захотели работать в условиях жесткого контроля с отсутствием левых доходов, и потому уволились один за другим. Врачебный состав отделения полностью обновился, теперь там работают люди из разных мест, этакая «сборная солянка». Это создает дополнительные сложности, которые исчезнут только тогда, когда люди притрутся друг к другу. Но Денис старается… Он изо всех сил старается, однако при всех своих стараниях имеет настолько высокий показатель летальности. Сам Денис не может понять причину, больничная администрация не может, две комиссии тоже не смогли. После второй комиссии Дениса сняли с заведования, но пока оставили в качестве исполняющего обязанности. Но как только пандемия закончится и ситуация с кадрами выровняется, Дениса сразу же турнут. А может и раньше турнут, если он не сумеет в скором времени снизить летальность хотя бы до десяти процентов. На его счастье, у журналистов сейчас есть более интересные темы, так что эта история пока еще не стала достоянием общественности. Но рано или поздно шум поднимется и тогда…