В приемной Татьяна достала из сейфа связку ключей и, позванивая ими в кармане платья, вышла из комнаты, пригласив Юрия следовать за собой. Они молча прошли по коридору. Открывая последнюю дверь, девушка сказала:

— Самый удобный кабинет. С видом на перрон и наш центр. Если шум будет мешать, задергивайте шторы. Но не очень плотно, иначе прозеваете, когда свежее пиво из столицы привезут. Отсюда отлично видно.

— Спасибо за ценную информацию, — как можно любезнее отозвался Корначев, оглядывая небольшую квадратную комнату. Все как обычно. Стол, три стула, традиционный сейф. Из окна видна площадь, небольшая очередь у газетного киоска. Еще дальше за чахлым привокзальным сквером стоит готовая к отправлению электричка.

— Сегодня же прослежу за пивом. А вы не откажетесь от дегустации? Похоже, будет жаркий день…

— Ненавижу пиво, — отрезала Татьяна, передавая ему ключи. — Этот от вашего сейфа, этот от комнаты, два от входных дверей — наружной и внутренней. Запирайте и пошли к шефу. Сейчас он вам для начала предложит дело Жигулевой.

Белозеров сидел за столом и писал. Он передал Татьяне несколько бумаг, попросил напечатать сводку по району и повернулся к Корначеву:

— Переночуете у меня на диване, а завтра займусь вашим жильем. К десяти мне в районную администрацию, переговорю об этом с ее главой. Ваш коллега, следователь Бируж, с сегодняшнего дня в отпуске, перед отъездом в Кисловодск он все дела закончил. Но есть у нас одно дельце «с бородой», нераскрытое убийство. Материал на контроле прокуратуры России. Этим делом ваш предшественник занимался. Тут, Юрий Владимирович, свежий глаз нужен. Взгляните, до обеда почитайте, потом, как освобожусь, обсудим, вместе перекусим…

— Торжественно вручаю, — Татьяна передала Корначеву два солидных тома в пожелтевших переплетах, — и желаю удачи. — Но в голосе девушки он почувствовал иронию и даже скрытую насмешку.

Корначев не все сказал Белозерову. Михаила Соломоновича Бердичевского, начальника следственного отдела областной прокуратуры, он знал давно. Они познакомились в Санкт-Петербурге на курсах по повышению квалификации и три месяца прожили в одной комнате. Вместе завтракали и ужинали в уютном кафе на Литейном, бродили в свободное время по городу, любуясь великолепием белых ночей и ритуалом разведения мостов над Невой. Хотя занимались они в разных циклах, но встречались в их учебе и общие вопросы. Бердичевский, тогда старший следователь по особо важным делам, о многом успел рассказать молодому коллеге. Уезжая из Санкт-Петербурга, они обменялись адресами. С тех пор иногда переписывались, не ограничиваясь традиционными праздничными поздравлениями.

После школы Юрий три года отдал армии. Демобилизовавшись, хотел поступать в медицинский, но их участковый, узнав, что он служил в десантных войсках, посоветовал идти в милицию. Он начал с уголовного розыска, на юге Якутии, одновременно поступив в юридический институт. К окончанию института Юрий дослужился до старшего лейтенанта. «Срывать» бы ему звездочку за звездочкой каждые пять лет, глядишь, к 45 годам он мог бы заиметь полковничьи погоны. Но уже тогда беспокойная служба в уголовном все меньше прельщала Корначева. И не бессонные ночи были тому причиной, а вероятно сверхоперативность. Он же по складу характера, как выяснилось, был более склонен к неторопливости и обстоятельности в делах. В работе ему часто приходилось сталкиваться со следователями прокуратуры, выполнять их поручения, выезжать вместе на происшествия в составе оперативных групп.

Но и для самого Корначева было неожиданным, когда, поздравляя его с окончанием юридического, начальник угро майор Леонтьев не без грустного юмора сказал:

— Рад за тебя, Юра, и сожалею, теперь ты от нас точно уйдешь. Прокуратура давно держит тебя на примете. Я бы поборолся, и начальство не хочет тебя отпускать. Но ты сам создан для прокурорской работы, Так что лучше, если ты сейчас из милиции уйдешь, чем начнешь все сначала, когда уже за тридцать перевалит.

Вот так и стал Юрий Владимирович Корначев в 29 лет следователем прокуратуры. Конечно, служба в угрозыске не пропала даром, он умел быстро устанавливать контакты с милицией. Постепенно стал специализироваться на весьма сложных делах, в основном по убийствам.

Потом его послали на учебу в Санкт-Петербург, где Юрий и познакомился с Бердичевеким. Два года подряд Михаил Соломонович исправно слал ему в Якутск поздравительные открытки, пока не предложил принять участие в расследовании по делу банду убийц на Севере. Получив согласие Юрия, Бердичевский, возглавлявший следственную бригаду, через Москву отозвал его в свое распоряжение.

Почти полтора года, пока шло следствие, они проработали вместе. Это стало прекрасной школой для Корначева. Уже тогда он понял, что в сложных делах не бывает мелочей. Подобно Бердичевскому, Юрий завел для себя толстый блокнот, куда заносил все данные по делу: результаты экспертиз, удачные ходы и допущенные ошибки, причины, по которым оно «повисло» или осталось нераскрытым. Вскоре после того как он начал проводить такие анализы, Юрий заметил, что некоторые преступления, хотя и совершенные разными людьми, в разное время и при разных обстоятельствах, имеют тенденцию к определенному сходству. Бердичевский как-то шутливо объяснил такое сходство перемещением светил в нашей Галактике, которое создает особые ритмы в жизнедеятельности как природы, так и человека. Потом, уже серьезно, он сказал Юрию, что люди по темпераменту и складу характера делятся на определенные категории и, конечно же, им, следователям, это необходимо учитывать.

В личной жизни Корначеву не повезло. Женился он после армии, тогда и переехал с матерью из Якутии в Астрахань. С Галиной, врачом-дантистом, он познакомился в стоматологическом кресле. За несколько сеансов Галина вылечила его больные зубы мудрости, и он пригласил ее в кино.

Потом она не раз напоминала ему, что поздний рост зубов мудрости — это аномалия, напрямую связанная с недостатками характера Корначева. Но она, мол, этот знак свыше, увы, не оценила должным образом.

Галина терпела его службу в уголовном розыске и частые отлучки из дома, надеясь, что, закончив юридический, Юрий уйдет в адвокаты. Прокуратура, хотя и принесла некоторое разочарование, но, в принципе, тоже устраивала ее. Впрочем, лишь до тех пор, пока она не поняла, что, по сути дела, в их семье произошла лишь небольшая смена декораций. Юрия все так же вызывали по ночам, а теперь еще добавились неизбежные, иногда довольно продолжительные командировки то по району, то в область.

«Следователю, как никому из юристов, нужен тыл». Эту фразу, похожую на афоризм, произнес кто-то из коллег, и она запала Корначеву в память. Наконец, после семи лет женитьбы, он понял, что тыла у него нет. К этому времени они с Галиной стали совершенно чужими людьми.

Последний раз он виделся с Бердичевским на Севере. Тогда Корначев, получив редкое письмо из дома, впал в пессимизм, затеяв разговор о женщинах. Михаил Соломонович внимательно выслушал его, наконец сказал:

— Все это, Юра, весьма и весьма сложно, вряд ли я смогу что-то посоветовать. А менять профессию тебе уже поздно. Даже если уйдешь в адвокаты или юрисконсульты, изведешься весь, тосковать будешь. А следователем ты становишься хорошим, даже очень хорошим, посему крепись…