4-ое августа.

Нет, если всё время смотреть и смотреть в прошлое, то это ни к чему хорошему привести не сможет. Прошлым жить нельзя, да и без прошлого тоже. Что же тогда делать? А может просто не вспоминать? Ведь то, что было- прошло, и оно больше не повторится, а на старых ошибках поучиться и не повторять их в будущем. Но разве так я смог бы сделать? Нет. Чего же я хочу от других людей? Ничего. Я пишу это не для кого-то, а так, чисто для себя, отвести душу, или, вернее сказать, успокоить её. И не смотря на то, что я рассказал о том, как не надо поступать, не жить прошлым — все же поступаю по-другому, наперекор не только себе, но собственной судьбе. Может, хоть раз стоило бы покориться ей, и ничего всего это бы не было? Но нет- это и есть судьба, так что от нее никуда не убежишь, нигде не скроешься.

6 — ое августа.

Всё-таки я не смог тогда продолжит. Да, не смог. Может, когда вы читаете это, вам покажется, что я какой-то псих, но нет — просто я человек, который оказался в трудных жизненных обстоятельствах, которые толкают его на дно, пытаясь навсегда там оставить. Но я не стал мериться с этим. Я решил бросить вызов ей, владычеце нашей, — судьбе. И не зря в прошлый раз я заикнулся о том, что прошлое может быть лишним. Если оно таковым сталось, то, безусловно, следует его выбросить, чего я не сделал, а тогда может это спасло мне жизнь.

…Быстро ворвавшись в дом, я обнаружил, что в доме никого не оказалось, на моё удивление. Казалось, человек умер, и следовало бы вызвать полицию или скорую, но никого из них не было. Но даже не это показалось мне странным, а то, что в доме не было жены, хотя она мне звонила.

Пройдя дальше, в гостиную, я увидел, что труп Джо лежит диване, который я ему подарил на свадьбу пять лет назад.

По дороге мне казалось, что, когда я его увижу, меня пробьет слезами, и они будут течь фантаном, но этого не случилось. Все чувства в один миг испарились: и жалость, и боль, и горечь утраты — ничего. Наверное, остались рядом с той девушкой.

Подойдя ближе я увидел, что на столе лежит записка. Она так и просилась чтобы её прочитали. Как сейчас помню, что там было написано:

«Дорогой NN,

Я знаю, что сейчас ты держись эту записку (как это очевидно) и не понимаешь, почему меня нет рядом с моим уже покойным мужем. Даже если дать тебе все карты в руки, ты не поймешь, ты не такой человек, хотя мы знаем друг друга со школьной парты, если не ошибаюсь, то с третьего класса. Ты никак не мог разгадать мой характер. Да я и сама его не понимаю, не хочу понять, потому что если начнешь копать, то выкопаешь такое, что там лежало бы незаметно и никому не мешало.

Не знаю, хорошо ли я поступила или нет, но ты должен знать, что Джо не тот человек, за которого ты принимаешь его. Он самый ужасный человек на свете. Да, сейчас будешь его всячески защищать, но ведь ты не видел, что творилось у него внутри, в душе. А там он был совсем, совсем другим. Ты не знаешь, ты с ним не жил, а я да. Ты не ложился с ним спать. А если ты не ложился с человеком в одну постель, откуда ты знаешь, что у него внутри? Вот именно — ничего и не знаешь. Наверное, я уже утомила тебя столь бесполезным вступлением и перейду к самому главному, за что, может быть, ты возненавидишь меня на всю свою жизнь, но потом ты поймешь, что я была права…»

Здесь я испугался услышать то, о чем твердило мне мое подсознание.

«…Вчера он пришел в стельку пьяный и начал ко мне приставать. Я сказала, что не хочу, и тогда он ударил меня. Я упала на диван, на котором он сейчас лежит. Тогда он меня изнасиловал. Ты скажешь, что я жена и должна исполнять долг. Долг перед кем? Перед мужем-алкаголиком? Или перед государством? Но это уже не так важно. Как только он уснул я взяла своё снотворное и высыпала дюжину таблеток в стакан с водой и оставила его на столике. Утром он проснулся и выпил его. Ты же знаешь, я по образованию медик. Так вот, это лекарство при увеличении дозы в шесть раз вызывает разрыв тромба. Он выпил, застонал и через пятнадцать минут умер. Тогда я позвонила тебе, изображая печальную вдову, и сказала что он умер. К твоему приезду меня уже не было бы дома, а эту записку ты сожжешь. Не будешь же ты разрушать мою жизнь?

Но ведь самое главное, что ты хотел услышать не это, правда? Ты хочешь спросить, где деньги, которые Джо взял на развитие вашего бизнеса. А их нет. Он их проиграл, в казино, поэтому пришел пьяным. Но мне чуть оставил, миллионов так восемьдесят, которые брал у тебя в прошлый раз, так и не вернув.

Ты похорони его по-человечески. Чтоб там лимузин, девочки, пьянка. Вобщем, как он любил. Деньги на похороны в нижнем ящике в комоде. Надеюсь, сделаешь как надо. Я знаю, на тебя можно положится.

Меня не ищи. Я уже далеко-далеко. Если захочу тебя увидеть — прилечу.

Целую, твоя навсегда Энн.»

Что тогда меня переполняло, я не мог себе представить. И только сейчас нахожу объяснение тем чувствам…

7 —ое августа.

Я всегда считал Джо необычным человеком. Не то, что необычным, двойственным, скорее всего, на людях он казался интеллегентным, в высшем свете, так сказать в кругу миллионеров, коим сам был, держался прилично, а с дамами тем более. Они отмечали, что с таким человеком провели бы всю свою оставшуюся жизнь. Но мне кажется, что это была лишь лицемерная игра богачей, которые привыкли пускать пыль в глаза.

Но каким был он дома, я никогда не задумывался. Да мне и не надо было это знать. Получается, я слишком плохо знал его, хотя мы были знакомы со школьной парты, с первого класса, неужели за двенадцать лет совместной учебы я не смог его раскусить, увидеть