– О Боже, не может быть! – простонала она. – Мир сошел с ума.

– Прости, любимая. Когда-нибудь я возмещу тебе все убытки, но сегодня ночью мы должны уехать. Преследователи первым делом нагрянут в этот дом.

Сара вытерла слезы.

– Пойду оденусь и начну укладывать вещи.

Он кивнул.

– А я разбужу Молли, скажу, что мы уезжаем.

– Как ты объяснишь ей причину столь спешного отъезда?

– Так, как есть, – бросил он и вышел из комнаты.

Через час взволнованная Молли стояла во дворе дома и в нетерпении поглаживала бархатистую морду своей призовой кобылы по кличке Куини. Корделл Роджерс привязывал саквояжи и чемоданы к двум вьючным лошадям.

Сара остановилась в центральном холле и медленно обвела взглядом помещение. Розовато-золотой узор дорогих, привезенных из Европы обоев потускнел. Обтянутая гобеленом французская софа и такие же кресла протерлись и засалились. Люстра с синими свечами провисла и накренилась набок.

И все-таки было жаль покидать этот дом. Она в последний раз взглянула на темную лестницу. И в этот момент поняла, что ей никогда больше не спать в мягкой кровати на четырех столбиках и не стоять в уютном, залитом солнцем холле.

Сара вздохнула и пошла к дверям. Она поставила лампу на столик в коридоре, задула огонь и шагнула во мрак раннего утра.

Их путь лежал на юго-запад. Они ехали по сосновым лесам восточного Техаса и лесистым прериям центрального Техаса, по зеленым холмам близ Остина и Сан-Антонио.

Жара была невыносимой. Корделл Роджерс беспомощно смотрел на свою хрупкую жену, утомленную долгой дорогой. С каждым днем она становилась все бледнее, щеки ввалились, красивые фиалковые глаза потускнели.

Он знал, что сердце жены разбито – по его вине. Утешало лишь то, что не он нажимал на спуск. Однако он поклялся никогда не прекращать борьбу и спланировал нападение на янки. По его приказу полдюжины повстанцев захватили груз с золотом и встретились с генералом Джо Шелби.

Широкие плечи Корделла Роджерса поникли, он устало поерзал в седле.

Полковника-янки застрелил лейтенант Джеффри Батлз, но командиром был он, Роджерс. Лейтенант Батлз – хороший, верный солдат. В Фредериксберге он спас ему жизнь. Корделл не мог винить в случившемся Батлза.

– Мама, папа, смотрите, Рио-Гранде! – воскликнула Молли, приподнявшись в седле и взволнованно показывая на реку.

– Рио-Гранде, милая, – обратился Корделл Роджерс к своей измученной жене, надеясь увидеть ее улыбку.

И Сара Роджерс, обернувшись, вымученно улыбнулась.

– Переправившись через эту реку, мы навсегда покинем Техас, – печально проговорила она. И голос ее дрожал.

– О, милая, мы отлично заживем в Мексике! Вот увидишь. Максимилиану нужны опытные офицеры для его Французской империи. – Роджерс остановил свою лошадь рядом с лошадью Сары. – Говорят, императрица Карлотта – чудесная, умная женщина. Вы с ней подружитесь. Через несколько недель ты сможешь проводить время в уютном дворце Чапультепек.

– Да, конечно, – подхватила Сара с напускным воодушевлением. От долгой езды у нее болела спина и горело лицо. Она сомневалась, что сможет осилить дорогу до Мехико. – Послушай, Корд, не могли бы мы остановиться? Я немного устала.

– Да, любимая. Мы переправимся через реку и устроим привал. Как тебе эта идея?

– Отлично, – откликнулась Сара. Ей не хотелось, чтобы муж за нее волновался.

Она любила Корделла и не корила его за то, что по его глупости ей пришлось покинуть родину. Там она, еще маленькой девочкой, коротала долгие летние дни, сидя под дубом на отцовской ферме и читая стихи со своим другом Нейпиром Диксоном. А в семнадцать лет на балу встретила молодого красивого рыжеволосого офицера и страстно влюбилась в него, как только он впервые коснулся ее руки.

Молли же, в отличие от матери, пребывала в самом радужном настроении. Любознательная, с мальчишескими ухватками, она без сожаления оставила их испорченную войной хлопковую плантацию и отправилась в путешествие, не разделяя маминой меланхолии. За пять недель дороги она получила больше удовольствия, чем за все свои четырнадцать лет.

Они проехали свыше четырехсот пятидесяти миль, но не покрыли даже половину расстояния до Мехико. Молли надеялась, что они проведут в пути еще несколько месяцев. Ей нравилось скакать верхом, стрелять дичь, скрываться от дикарей-индейцев и американских властей. Узнай об этом ее подруги – позеленели бы от зависти.

К черту дворец Чапультепек и роскошные асиенды! Ей нравились простор и ничем не сдерживаемая свобода. Нравилось спать под звездами.

Летнее солнце спускалось за горизонт, когда Молли перевела свою породистую лошадку через мутную Рио-Гранде и поднялась па травянистый берег, издав громкий крик радости. Теперь янки се не поймают! Сегодня ночью она, Молли Луиза Роджерс, будет спать в чужой стране!

Впрочем, она сильно сомневалась, что волнение даст ей уснуть в эту первую ночь в Мексике.

– Лейтенант, вам надо поспать.

Медсестра в халате и шапочке шагнула к кровати. Лампа в ее руке освещала длинную и узкую больничную палату военного госпиталя, где вдоль белых стен тянулись кровати, занятые ранеными солдатами.

Медсестра поставила лампу на прикроватный столик и заботливо укрыла белой простыней широкие плечи стройного темноволосого мужчины.

– Уже полночь, лейтенант. Засыпайте.

– Хорошо, мэм, – отозвался лейтенант Лу Хаттон.

Но сон не шел к нему. Он должен найти южных повстанцев, убивших его отца.

– Я дам вам обезболивающее, лейтенант, – сказала медсестра и с улыбкой откинула с его потного лба влажную прядь волос.

– Нет. Мне ничего не нужно. Я в порядке, – возразил Лу Хаттон.

– Тогда спи, сынок, – сказала она, хорошо зная, что он лжет.

Этот двадцатишестилетний мужчина, лежавший в переполненном федеральном госпитале Ричмонда, был тяжело ранен. Раздробленная правая нога плохо заживала. Даже если ее не ампутируют, вряд ли он сможет ходить.

Медсестра вышла из палаты, печально покачивая головой. Этот симпатичный молодой человек уже шел на поправку, когда в госпиталь приехал офицер и рассказал, что отец раненого парня, полковник Уильям П. Хаттон, сопровождавший груз с золотом, был убит конфедератами через три месяца после окончания войны.

Сердце лейтенанта было полно ненависти. Медсестра сидела у его кровати, когда Лу Хаттон узнал о смерти отца, и не могла забыть его искаженное болью лицо и его клятву.

– Если я когда-нибудь встану с этой постели, я непременно найду убийц моего отца и не успокоюсь до тех пор, пока они не предстанут перед судом.

В эту ночь Сара Роджерс не спала. Ее муж тихо похрапывал у нее под боком, рядом мирно сопела Молли. Однако Сара не могла сомкнуть глаз. Она успокаивала себя тем, что от жары с ней приключилась легкая лихорадка. Но к утру все пройдет.