случая я перенесла еще множество различных недомоганий: но могу ли я быть когда-либо свободной от страданий, пока я не увижу вас? Между тем я несу их безропотно, потому что они исходят от вас. Что же? не это ли награда, которую вы даруете мне за то, что я любила вас так нежно? Но будь что будет, я решилась обожать вас всю жизнь и никогда ни с кем не видеться, и я заверяю вас, что и вы хорошо поступите, если никого не полюбите. Разве вы могли бы удовлетвориться страстью менее пылкой, чем моя? Вы найдете, быть может, возлюбленную более прекрасную (между тем, вы говорили мне когда-то, что я довольно красива), но вы никогда не найдете подобной любви, а ведь все прочее — ничто. Не заполняйте более ваших писем ненужными вещами и не пишите мне более, чтобы я помнила о вас. Я не могу позабыть вас, и я не забываю также и того, что вы позволили мне надеяться, что вы приедете провести со мною некоторое время. Увы! почему вы не хотите провести здесь всю свою жизнь? Если мне было бы возможно выйти из этого злополучного монастыря, я не стала бы дожидаться в Португалии исполнения ваших обещаний; я решилась бы без оглядки отыскать вас, последовать за вами, любить вас всюду на свете. Я не смею поверить, что это возможно, я не хочу питать надежды, которая, без сомнения, доставит мне некоторое удовлетворение, ведь я хочу быть отныне чувствительна только лишь к страданиям. Я признаюсь все же, что возможность писать вам, которую дал мне мой брат, внезапностью своею вызвала во мне радостное волнение и что оно прервало на мгновение владеющее мною отчаяние. Я заклинаю вас сказать мне, почему вы так упорно стремились околдовать меня, как вы это делали, раз вам было известно, что вы должны будете покинуть меня? И почему вы столь ожесточились в желании сделать меня несчастною? Почему вы не оставили меня в покое в моем монастыре? Разве я чем-либо оскорбила вас? Но я прошу у вас прощения; я не возвожу на вас никакой вины: я не в состоянии помышлять о мести, и я обвиняю лишь суровость своей судьбы. Мне думается, что, разлучив нас, она причинила нам все то зло, какого мы могли опасаться; она не в силах разлучить наши сердца; любовь, которая могущественнее ее, соединила их на всю нашу жизнь. Если эта моя любовь вам не вовсе безразлична, пишите мне часто. Я поистине заслужила, чтобы вы несколько заботились о том, чтобы оповещать меня о состоянии вашего сердца и ваших дел, но прежде всего приезжайте ко мне. Прощайте. Я не могу расстаться с этим листом, он попадет в ваши руки; как бы мне самой хотелось подобного счастья. Увы, безумная я! Я ведь сознаю, что это невозможно. Прощайте, у меня нет более сил. Прощайте, любите меня всегда и заставьте меня выстрадать еще больше мук.

Письмо второе

Мне кажется, что я совершаю величайшую в мире несправедливость по отношению к чувствам моего сердца, пытаясь изъяснить их вам в своих письмах: как счастлива была бы я, если бы вы могли судить о них по силе вашей собственной страсти! Но я не должна в этом полагаться на вас, и я не могу не высказать вам с живостью много меньшей, чем я это чувствую, что вы не должны были бы меня мучить, как вы это делаете, забвением, которое приводит меня в отчаяние и которое даже постыдно для вас; будет справедливо, чтобы вы потерпели по крайней мере мои жалобы на несчастия, которые я ведь предвидела, когда знала, что вы решились меня покинуть; я сознаю вполне, что весьма обманулась, полагая, что ваше поведение будет прямодушнее, чем это бывает обычно, потому что чрезмерность моей любви ставила меня, казалось бы, выше всяческих подозрений и потому что она была достойна большей верности, чем встречаешь обыкновенно; но ваша наклонность изменить мне превозмогает даже должную признательность за все то, что я сделала для вас; все же я не переставала бы быть столь же несчастной, если бы вы любили меня лишь за то, что я люблю вас, и я желала бы быть обязанной всем единственно лишь вашей склонности; но я настолько далека от подобного положения, что не получила от вас ни единого письма за шесть месяцев; я приписываю все это несчастие тому ослеплению, с которым я отдалась привязанности к вам: не должна ли я была предвидеть, что радости мои кончатся ранее, чем моя любовь? Могла ли я надеяться, что вы останетесь на всю жизнь в Португалии и что вы отречетесь от своего будущего и от своей страны, чтобы думать лишь обо мне? Для моих мук не может быть никакого облегчения, и память о моих радостях исполняет меня отчаяния: неужто все мои желания будут тщетными и я никогда не увижу вас вновь в своей келии со всем тем пылом, теми порывами, которые вы являли мне? Увы! я обольщаю себя, и я слишком хорошо уразумела, что все те чувства, которые владели моей мыслью, моим сердцем, были возбуждаемы в вас лишь желанием некоторых наслаждений и что они прекращались вместе с последними; мне следовало в эти слишком счастливые мгновения призвать на помощь свой разум, чтобы умерить гибельную чрезмерность моих утех и чтобы предупредить меня обо всем, чем я болею ныне; но я всецело отдалась вам, и я не была в состоянии размышлять о том, что могло бы отравить мою радость и помешать мне насладиться всею полнотою пылких проявлений вашей страсти; слишком отрадно было мне ощущать, что я с вами, чтобы я могла думать о том, что вы будете когда-либо далеки от меня; я вспоминаю все же, что говорила вам не раз, что вы сделаете меня несчастной; но эти страхи вскоре рассеивались, и мне доставляло удовольствие жертвовать ими ради вас и предаваться очарованию и лживости ваших уверений; я нашла хорошее средство против всех этих зол, и я быстро освободилась бы от них, если бы не любила вас более; но, увы! что за средство! Нет, я предпочитаю страдать еще более, чем забыть вас. Увы! от меня ли это зависит? Я не могу упрекнуть себя в том, чтобы я хоть на одно мгновение пожелала не любить вас более; вы более достойны сожаления, чем я, и лучше переносить все те страдания, на которые