Вот только когда появилась приглашенная Галочкой Наденька со своим худосочным пианистом, неся в руках большой букет бордовых роз, Михаил ухмыльнулся. Он прекрасно понял этот жест, который и сам собирался сделать некоторое время назад. В душе он был против этих гостей, но никак не выдал своих чувств новой невесте. Он понимал, что Галина делает это специально, тем более зная, что Надя не совсем ладно живет со своим супругом. Но то, что Галочка хочет уесть свою бывшую соперницу, и то, что Наденька весь вечер не сводит с него глаз, Михаила никак не трогало. Ему было фиолетово до этих мелких бабских интриг. Его ждали большие мужские дела на служебном месте начальника КЭС. А что такое любовь? Одно огорчение.

Вернувшись в город с молодой женой, Родин получил комнату в семейном общежитии. Галина же сдала свою однокомнатную квартиру двум жильцам за неплохие деньги и абсолютно безропотно отправилась за мужем на чужбину.

После двух лет совместной жизни у них появился первенец Алешка, и жена попыталась уговорить Михаила вернуться в родные края, но он был непреклонен, оставаясь верным своей службе. Когда же родилась Дашенька, им дали отличную трехкомнатную квартиру. И счастью этой семьи не было предела. До определенного предела.

Тогда Алешке исполнилось пятнадцать лет. Но не переходный возраст мальчишки стал причиной беспокойства Михаила, а назначение на должность заместителя командира части по тылу нового офицера с прекрасной редкой фамилией Достоевский. Майор Достоевский, не успев вжиться в коллектив, сразу достал Родина. Он самолично зашел на склад, бегло оглядел обстановку и, коротко похвалив его за безупречный порядок, приступил к главной для него теме:

– Товарищ прапорщик… Короче, Миша. Так?

– Так точно, товарищ майор, – по уставу ответил Родин.

– Ну-ну, давай без этого. Тут мы – свои люди. И должны помогать друг другу, – сразу перешел Достоевский на фамильярное «ты». – Правильно?

– Виноват, не понял.

– Да брось! – панибратски хлопнул по плечу собеседника майор. – Все ты понял. Я тут человек новый, а ты здесь служишь почти восемнадцать лет. Так?

– Так точно, – снова прозвучал уставной ответ.

– Ну вот опять. Хорош уже. Чё, чайку у тя есть попить?

– Не держим-с, – смело ответил Родин, уже понимая, о чем сейчас пойдет речь, стоит лишь прогнуться перед начальством.

– О‑о… Ну ты жук. Завтра ко мне в штаб сразу после развода.

– Есть, – коротко ответил Родин уже в спину майора.

Да, Михаил понял, зачем приходил Достоевский. Ему просто был нужен стукач. И если сейчас тот хотел потрепаться за чаем, то завтра это будет почти официальное предложение. «Да и хрен с ним, – подумал Миша. – Не впервой. Закошу под дурака, как водится, и дело с концом».

Наступило завтра. Это как раз и был день рождения сына. На разводе командир части перед полком представил майора Достоевского. Затем поздравил с юбилеем замполита подполковника Веселовского, отругал командира взвода Рюмина за плохое выполнение поставленной перед ним задачи, отправил на «губу» прапорщика Салова и на том закончил, сойдя с трибуны и укатив из части на черной «Волге» по своим неотложным генеральским делам.

В этот раз Михаил как никогда желал, чтоб развод продолжался как можно дольше. И вот теперь он шел к Достоевскому по его вчерашнему распоряжению. Но сегодня ему уже не казалось, что все с этим человеком будет просто. И он не ошибся.

* * *

Михаил оторвался от своих неприятных воспоминаний и снова потянулся за портсигаром. Закурив через свой любимый мундштук, он решил еще раз посмотреть на тот злополучный ящик. Теперь ему уже не было жутко. Эффект внезапности сменился трезвыми рассуждениями, пришедшими в не совсем трезвую голову.

Да. Это снова подлая подстава. Сейчас практически ясно, кто и зачем подложил ему такую идиотскую книгу и алкоголь. А теперь и это! Родин во второй раз открыл ящик, заметив, что он совсем другой. Просто похожий. И теперь уже внимательно стал изучать его содержимое, брезгуя дотрагиваться руками и орудуя монтировкой. И стоило только шевельнуть этот мусор, как пошла отвратительная вонь. Ее издавал еще не совсем истлевший труп крупной собаки. Клочья темной шерсти местами сползли с остова, а голый череп животного хищно скалил внушительных размеров клыки, словно усмехался над Родиным.

– Да, я полный кретин, – вслух обратился он к мертвой собаке. – Надо было действовать раньше, а не тянуть резину. А теперь, мой бедный дружок, вся чужая вина может снова лечь на меня. При таком раскладе я здорово подведу Марину. На себя-то мне уже давно наплевать, а вот ее жаль. Не оправдал доверия.

Михаил захлопнул крышку и вернулся на место. На столе так и осталась стоять пустая бутылка. Он поднес ее к настольной лампе, что тускло светила из-под зеленого матерчатого абажура, и, убедившись, что там не осталось ни капли, с размаху саданул ею о кирпичную стену. Бутылка с грохотом разлетелась на мелкие осколки, один из которых ранил Родина в щеку. Но он не обратил на это никакого внимания. И только когда кровь стала капать на газету, которой была прикрыта чужая омерзительная книга, он достал из нагрудного кармана камуфляжной казенной куртки носовой платок и приложил к ране. Физической боли он не ощущал. В данный момент его больше всего одолевали тягостные сомнения. А стоит ли вообще кому-то что-то доказывать? Нужно ли продолжать лезть в это дело, которое его по большому счету вовсе и не касается? Наверное, все-таки стоит. Хотя бы потому, что тут не только частная собственность, но и дело государственного масштаба. Да и ради Марины стоит. Вот тогда он смолчал, хоть и не пошел на поводу у подонка. Но не стал оправдываться. Просто ушел, и все. Но чем это закончилось? Вот именно. Он, честный человек, потерял любимую работу, а гнида остался править бал. Пусть и ненадолго.

Рассуждая про себя, Родин заточил перочинным ножом спичку и принялся чистить прокопченный дешевым табаком мундштук. Закончив работу, вставил в него сигарету и опять закурил. А воспоминания, казалось, так и лезли, так и перли на него из темноты углов, оплетенных паутиной интриг и подлости.

* * *

– Прапорщик Родин по вашему приказанию прибыл, – отдал честь Михаил, представ перед майором Достоевским.

Тот сидел за письменным столом своего предшественника, уволенного в запас, и перелистывал какие-то бумаги. Не взглянув на подчиненного, он тихо и спокойно произнес:

– Короче, так, раз в неделю по вторникам будешь приходить ко мне и докладывать следующее: кто и что просит у тебя на халяву, какие неуставные отношения у вас в роте, какие ведутся разговоры о начальстве, кто чем дышит, кто с кем спит. Понятно? – И только теперь он пробуравил Родина своим белесым немигающим взглядом.

– Так точно. Понял, товарищ майор. Разрешите идти? – отчеканил Михаил.

– Свободен. До вторника.

Прапорщик резко развернулся и вышел из кабинета, чеканя шаг.

Когда Михаил вернулся домой, там уже полным ходом шло празднование. Галина накрыла стол для Алексея и его троих друзей в гостиной, а сама со своей подругой Светланой разместилась на кухне. Они пили молдавское вино «Тамянка», закусывая шоколадными конфетами и ломтиками апельсина.