Морис выпрямился. Это было по нему. Задания, с которыми не справлялись другие, были вполне в духе Мориса Шеннона. До сих пор он не провалил ни одного поручения, каким бы сложным и щекотливым оно не было. Кто раскопал скандал со злоупотреблениями в городском казначействе? Кто не побоялся бросить вызов влиятельному комиссару полиции и заняться расследованием странных пропаж из Музея Искусств? А ведь все это было на заре его карьеры, когда Морис был всего лишь желторотым юнцом, впервые подвизавшимся на журналистском поприще.

Сейчас ничего в Дублине не могло укрыться от его проницательного взгляда. Если Морис Шеннон брался за дело, то читатели могли быть уверены, что им будет предоставлен детальный и правдивый отчет, щедро сдобренный юмористическими комментариями и язвительными замечаниями, в зависимости от предмета обсуждения. Его статьи узнавали по оригинальному стилю и смелости суждений. Многие дублинские газеты и журналы хотели бы иметь Шеннона хотя бы внештатным сотрудником. Однако Морис оставался верен Даблин Ньюсуик, памятуя о том времени, когда его, еще никому не известного журналиста, облагодетельствовал тогдашний главный редактор.

Хотя, конечно, сейчас все было не так уж гладко. Джейкоб П. Роббер был человеком властным, даже скорее тираническим, и терпеть не мог инакомыслящих. Его раздражало вольное поведение Шеннона, его свободолюбие и независимость. Но будучи умным и расчетливым дельцом, Роббер прекрасно понимал, что обойтись без Мориса Шеннона Даблин Ньюсуик пока не может…

– В чем суть задания? – спросил Морис небрежно, маскируя заинтересованность равнодушным тоном. Не годится показывать старику, что его тон задевает за живое.

Роббер не отвечал, по-прежнему пристально разглядывая Шеннона. Он ощущал холодный азарт. Сейчас он откроет рот, и Морис начнет возмущаться, рассуждать о своей тематике и принципах. Его задачей будет переубедить строптивого журналиста. Не приказать, нет, упаси Бог, а именно переубедить…

Роббер задумчиво пожевал губами, потом полез в карман за толстой коричневой сигарой, но, вспомнив, что решил бросить курить, положил руку обратно на стол.

– Из надежных источников мне стало известно, что в Дублине сейчас проживает Флер Конде, – медленно произнес он. – Надеюсь, вы слышали о ней.

Морис хмыкнул.

– Всю прошлую неделю я не вылезал с дублинских боен, – подчеркнуто учтиво ответил он. – Времени интересоваться светской хроникой у меня не было.

Роббер проглотил это. Лишь нахмуренные брови показывали, что нахальный ответ строптивого журналиста пришелся ему не по вкусу.

– Флер Конде – известная в прошлом французская театральная актриса, – монотонно продолжал он. – Но сюда она приехала как частное лицо. Об этом никто не знает. Я хочу, чтобы вы встретились с ней и взяли у нее интервью. Выпытали, зачем она здесь, что ей надо в Ирландии, каковы ее планы и так далее.

Изумление Мориса было безгранично. Резкие слова так и просились на язык, но он сдерживал себя. Вначале надо выяснить, что стоит за этим заданием. Джейкоб П. Роббер слишком умен, чтобы не понимать, что послать к какой-то там актриске можно любого рядового сотрудника газеты. У Мориса Шеннона есть дела и поважнее.

– Адрес мадемуазель Конде и всю необходимую информацию вы получите у мисс Стивенс, – говорил тем временем Роббер, от души забавляясь реакцией Мориса. Шеннон сбит с толку, в этом нет никакого сомнения, и лихорадочно пытается сообразить, что это все означает. Когда же он начнет возмущаться?

И возмущение не замедлило последовать.

– Послушайте, Роббер, – несколько бесцеремонно прервал его Морис, когда он принялся перечислять газеты, в которых можно найти что-то про Флер Конде. – Я не понимаю одного. Кажется, светской колонкой у нас занимаются Терри Ллойд и Диана. Любой из них был бы счастлив, если бы вы обратились к ним.

– А я обращаюсь к вам.

Взгляд Роббера был холоден и непроницаем. Он явно не собирался пускаться в объяснения своих поступков. Пусть Шеннон не обычный сотрудник, но он пока работает на Даблин Ньюсуик, так что пусть подчиняется, а не задает дурацкие вопросы!

– Это не моя тема, – отрезал Морис. – Таскаться по знаменитостям прерогатива Теренса. У меня и без этого слишком много дел!

– Вам придется их отложить, – более мягко произнес Роббер.

Он видел, что несколько перегнул палку. Шеннон был способен выскочить из кабинета и никогда больше не переступать порога Даблин Ньюсуик. Конкуренты будут этому только рады.

– Морис, почему вы не спрашиваете, зачем я поручаю это вам? Могли бы начать с этого, а не кричать и возмущаться. – Роббер откинулся назад в кресле и сплел толстые пальцы. – Если говорить без обиняков, вы лучший наш сотрудник. За все десять лет работы в Даблин Ньюсуик вы блестяще справлялись со всеми заданиями. Я ценю и глубоко уважаю вас не меньше, чем Чарльз Паррингтон, бывший главный редактор.

Морис насторожился. Если эта лиса Роббер принялся рассуждать о его достоинствах, значит, жди беды.

– Не думайте, что я посылаю вас к заурядной актрисе. Флер Конде – весьма известная личность, и если бы вы больше интересовались культурой, чем политикой и экономикой, вы бы…

– Вот и отправляйте Терри, – буркнул Шеннон. – Он у нас специалист в этом деле.

– Флер Конде не дает никому интервью последние пять лет. Кажется, я уже упоминал о сложности этого задания? – Роббер наконец выложил свой последний козырь. – Вся ее жизнь окружена завесой тайны. Читатели будут в восторге, если вам удастся приоткрыть ее…

Джейкоб П. Роббер чуть прикрыл глаза, не переставая наблюдать за Морисом. На лице Шеннона возмущение явно боролось с интересом, причем последний, кажется, одерживал победу. Что ж, в этом можно было и не сомневаться.

– Значит, вы полагаете, что я смогу ее расколоть? – с сомнением спросил Шеннон. Если смотреть на дело с этой стороны, то оно не казалось уж таким бессмысленным и недостойным.

– Я не полагаю, – покачал головой Роббер. – Я знаю.

Морис чуть покраснел. Он легко переходил от гнева к смущению, от отчаяния к радости. При всей своей неприязни к Робберу, он не мог не уважать его и не считаться с его мнением. Похвала такого человека была особенно приятна.

– А что же мне делать с бойней? – вспомнил он с вызовом, но Роббер чувствовал, что выиграл. Главным было заинтересовать Шеннона, остальное – пустяки.

– Неужели вы не закончите за сегодня? – с легким презрением произнес он. – Поработайте чуть подольше, а завтра с утра снова в бой. Думается мне, что мадемуазель Конде – крепкий орешек, и вы разочарованы не будете. Люси расскажет вам все, что о ней знает.

– Люси – большой специалист? – Шеннон насмешливо фыркнул.

– Да, – флегматично ответил Роббер. – Она увлекается искусством.

– Ну если дешевый кинематограф считать искусством… – протянул Морис, и они с Роббером понимающе переглянулись. Увлечение Люси волшебным миром кино являлось постоянным поводом к подшучиванию для всех сотрудников Даблин Ньюсуик.