— Не волнуйся, Ния. Я прослежу, чтобы она отдохнула.

— Да уж, не подкачай! — Ния хлопнула Блейна по плечу. — Я не хочу, чтобы Иден или ребенок подвергались стрессу.

— Да, мэм! — шутливо отсалютовал Блейн.

Выйдя на улицу, она подошла к своей машине.

Запустила двигатель, тронулась с места и влилась в поток машин.

Рассеянно просматривая свою ленту в социальных сетях, Пирс Гамильтон поерзал на жестком деревянном стуле. Он уже минут двадцать сидел в приемной больницы. Ему становилось скучно.

— Мама, как ты думаешь, они скоро тебя позовут?

Эверли, сидевшая рядом, кивнула:

— Я уверена, что скоро. Обычно они не отстают от графика.

Она провела рукой по своим коротким кудрям, слегка взъерошив их длинными красными ногтями. На ней были белая шелковая блузка с поясом, завязанным огромным бантом, твидовые брюки и ее любимые дизайнерские туфли на плоской подошве.

Эверли Гамильтон, выходя из дома, всегда выглядела так, будто собралась на показ мод. Глядя на нее, никто не догадался бы, что ей нездоровится.

— Расслабься, Пирс, — добавила Лондон, сестра-близнец Пирса. — Мы здесь давно не были. Кроме того, что может быть важнее здоровья мамы?

Пурпурные джинсы Лондон, футболка цвета фуксии и туфли-лодочки с леопардовым принтом полностью соответствовали ее смелому и взбалмошному характеру.

— Ничего, — проворчал он. — Думаю, я был бы более терпелив, если бы эти стулья не были такими жесткими. Это как сидеть на плоском камне.

Эверли рассмеялась:

— Ты прав. Я много раз жаловалась персоналу на эти стулья.

Пирс усмехнулся, обозревая зал ожидания. Его взгляд остановился на лице темнокожей женщины в противоположной стороне комнаты. Она без стеснения разглядывала его.

Лондон подтолкнула брата:

— Пирс, почему эта дама смотрит на тебя?

Он пожал плечами:

— Откуда мне знать?

Женщина встала и направилась в их сторону. Пирс заметил, что она сжимает в руке свернутый журнал. Остановившись в нескольких шагах от него, женщина спросила с сомнением в голосе:

— Вы Пирс Гамильтон?

Он кивнул:

— Это я. Мы знакомы, мисс?…

— Дежа. Меня зовут Дежа.

Она раскрыла журнал.

— Я увидела вас в этой статье, которую только что прочитала.

Пирс взглянул на фотографию из статьи о наиболее известных чернокожих бизнесменах Юга.

— О, ничего себе! Да, это я. Я и забыл об этой статье.

— Но вы совсем не изменились, — ухмыльнулась Дежа. — Мне кажется, на вас даже тот же костюм.

Лондон подавила смех.

Не обращая внимания на сестру, Пирс взглянул на свой ярко-синий костюм, который был сшит на заказ.

— Это один из моих любимых.

— Не хочу быть слишком наглой, но… — Дежа закусила губу. — Вы все еще не женаты?

В этот момент в холл вышла медсестра и позвала:

— Эверли Гамильтон?

Пирс откашлялся и добродушно улыбнулся.

— Я польщен, но боюсь, что мне нужно заняться мамой прямо сейчас. Вы меня извините?

Дежа кивнула и вернулась на свое место. Пирс и Лондон последовали за медсестрой, сопровождавшей их мать, в приемную клиники.

Вскоре все трое вошли в небольшую комнату для осмотра. Пирс и его сестра сели на два пустых стула в комнате.

Эверли сказала:

— Сынок, если ты будешь отказываться от каждого потенциального свидания, у меня никогда не будет внуков.

Пирс хотел закатить глаза, но знал, что на его мать это не подействует.

— О, ты продержалась целых пять минут, мама.

Эверли нахмурилась:

— Следите за своим тоном, молодой человек. Я просто поделилась мыслью.

Пирс посмотрел на Лондон. Та покачала головой, показывая, что не желает присоединяться к разговору.

— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, сынок, — настаивала Эверли. — Я хочу, чтобы вы оба испытали ту любовь, которая была у нас с вашим отцом.

Слезы навернулись на ее глаза, как это часто случалось, когда она говорила о покойном муже Филиппе.

Пирс почувствовал, как его сердце сжалось.

Дверь в смотровую распахнулась, и низкий голос вкрадчиво произнес:

— О, миссис Гамильтон, моя любимая пациентка!

Пирс наблюдал, как мать смахнула набежавшую слезу и изобразила радостную улыбку.

— Доктор Ричардсон, хитрый старый лис. Как вы?

Доктор Ричардсон, который последние пять лет был лечащим врачом Эверли, усмехнулся, садясь на табурет на колесиках.

— Я в порядке. Но меня беспокоят результаты ваших анализов.

Пирс напрягся:

— Что с мамой?

Лицо доктора Ричардсона, прежде радостное, стало серьезным.

— Я не очень доволен гемоглобином и холестерином, но они должны выровняться после изменения диеты. Что меня действительно беспокоит, так это ваша реакция на стресс-тест. Ваше сердце слабеет, Эверли.

Положив руку на грудь, она спросила:

— Что мне делать? Мне нужен новый рецепт или что-то в этом роде?

Доктор Ричардсон покачал головой:

— Я бы предпочел ничего не добавлять. Ваше кровяное давление повышено. На данный момент показатели не критичные, но мы должны следить, чтобы оно не стало выше.

Лондон выглядела совершенно растерянной.

— Если вы не хотите добавлять лекарства, что вы предлагаете?

— Эверли, вам нужно снизить уровень стресса. Значительно! — Доктор Ричардсон взглянул на листок, прикрепленный к его планшету. — Ваш организм просто не может выдерживать тот уровень напряжения, которое вы испытываете сейчас.

В наступившей тишине Пирс размышлял о словах доктора, надеясь, что мать прислушается к рекомендациям и делегирует ему хотя бы часть полномочий в «Гамильтон-Хаус».

Нахмурившись, Эверли коротко кивнула: