Я хмыкнула от своего позывного. Хотя, если у тебя имя Мишель, ты сама миниатюрная и шустрая, все в этой жизни может пройти, а прозвище Мышь остается навсегда. С начальной школы оно преследовало меня. Но если там я была просто Мышь, а в академии – Мышь Белая (из-за светлого, с легким сиреневым оттенком цвета волос), то в отделе – Мышка-наружка. Хотя правильнее было бы прослушка. Все же в поле я не работала. Но когда факты останавливали тех, кто хочет пошутить?

А по-доброму подтрунивали законники часто. Потому что порой только юмор и спасал в такой работе. Так что в отделе я впервые перестала морщиться от такого обращения ко мне.

– Да все хорошо. Они сейф только что взломали. Хотя если точнее – раскурочили.

– Как? – рыкнул капитан так, что я, зная этого гриззи, могла с абсолютной точностью сказать: сейчас у него на загривке проступила бурая шерсть.

– Судя по звукам – выдрали дверь в лучших драконьих традициях, – с охотой пояснила я.

– Ясно, – коротко бросило в переговорник начальство, и, прежде чем оно отключилось, я услышала сдавленный рык: – Приготовиться к захвату!

После артефакт связи пиликнул и отключился, а я вновь вернулась к схинцам, которые, судя по звукам, наконец-то занялись делом и начали красть.

– Хватай шмагу и ломимся! – рыкнул на драконьем обладатель скрипучего голоса. В динамике что-то интригующе зашуршало. – Ну? Все?! Да оставь ты этот рубин!

Я записала на листе: «Первый объект приказал второму взять документы и оставить драгоценный камень (рубин) на месте».

– Ты чё?! Булыга с мой кулак! На фтырх! Я и его прихвачу.

Моя рука продолжила стенографировать: «Второй объект удивился и возразил, что рубин большой и он его возьмет с собой».

– Нам только писульки дерну…

Договорить взломщик не успел. Раздались грохот, звуки стрельбы и громовое капитана:

– Стоять! Именем закона вы арестованы!

После этих слов обычно начиналась основная работа у офицеров. А моя… Моя наконец-то заканчивалась. Я с наслаждением потянулась. Можно было идти домой. На меня, на миг оторвавшись от стенографирования, с завистью посмотрел Норрис. У него сегодня банда с южного округа обсуждала налет на банк, так что вервольф с красными глазами, в которых плескалась ненависть, ожесточенно записывал разговор.

– Пока, Рис! Удачи! – Я подняла руку, махнула коллеге, который остался в кабинете один, и, накинув легкую спортивную куртку, поспешила прочь, чтобы спустя пару минут сбежать по ступеням отдела и вдохнуть свежий ночной воздух.

Эх, знала бы я, чем эта прогулка обернется, – осталась бы в офисе до утра. Но я слишком хотела спать и мыслями была уже в постели. Это-то меня и подвело.

А начиналось-то все как хорошо… Восток еще не подернулся розовой лентой, но там, на горизонте, небо стало светлеть, в воздухе витала пряная свежесть сирени. Та только-только начала зацветать. Ее пышный куст, что рос рядом с углом здания правопорядка, отчетливо белел в сумерках.

Предрассветная прохлада бодрила так, что мне невольно захотелось перейти с шага на легкий бег. Я не стала отказывать себе в этом желании. Тем более на мне были удобные кроссовки, джинсы. А тканевая сумка с широким ремнем, перекинутая через плечо, не мешала движениям.

Зато мое целенаправленное движение помешало кое-кому. Патрульным. Двое офицеров остановили меня, едва я миновала парк с его золотыми фонарями, отбрасывавшими на дорожку мягкий мандариновый свет, и выскочила на набережную Отры.

– И куда это мы так торопимся? – заступив мне дорогу, спросил один из них.

Этот патрульный был высоким, плечистым и… слегка шерстистым. Во всяком случае, уши и загривок уже частично трансформировались, так что без слов стало понятно, что предо мной двуликий, весь вид которого намекал, что от него не убежать. Второй по сравнению с напарником выглядел субтильнее, но я не обольщалась. Если один – явно волк, то другой – еще не понятно кто. Вдруг гепард или кобра какая-нибудь?

Да я, собственно, и не планировала задавать стрекача. А вот начхать на офицеров вполне могла. Вон даже нос уже начал чесаться, а рука сама собой потянулась к сумке, чтобы достать зачарованную тканевую маску на пол-лица, которая выручала меня во время приступов аллергии. С учетом того, что та была на шерсть животных, а в отделе большая часть оперативников – оборотни, вещь оказалась просто незаменимой.

Только, боюсь, если я сейчас попытаюсь достать мою спасительницу, на меня не только нарычат, но и схватить могут, так что ограничилась просьбой.

– Пожалуйста, перестаньте выходить из себя и вернитесь к человеческой ипостаси, – произнесла я, чувствуя, как зуд в носу неудержимо переходит в чих. Так что закончила я свою речь громогласным: – А-а-апчхи!

– А может, тебе еще и кошелек отдать? – поинтересовался патрульный.

– Нет, а вот объяснительную начальству о том, по какой причине довели девушку почти до смерти, – придется.

– Она мне угрожает, Форс! – рыкнул офицер, глянул на напарника и начал наступать на меня.

– Не угрожаю, а предупреждаю: у меня аллергия на шерсть! – чуть гундося от начавшего закладывать носа, произнесла я. – Так что ваше приближение в таком мохнатом виде я расцениваю как угрозу собственной жизни и здоровью!

– Руперт, кажется, она не врет, – протянул второй патрульный, глядя на меня.

Волчара нехотя отступил, и я увидела, как на его висках и шее шерсть сменяют волосы и кожа. Мне сразу стало легче дышать. А вот парням – наоборот: они задохнулись от возмущения. А я-то всего лишь произнесла:

– Предъявите удостоверение, представьтесь и назовите причину остановки?

Тот, что был выше, даже рыкнул от недовольства, но полез в карман за корочками, став еще подозрительнее.

Я же, как только увидела его документ, уткнулась в выведенные там литеры и едва ли не обнюхала. А затем настала очередь патрульных задавать вопросы. Так слово за слово выяснилось, что они приняли меня за воровку. Ибо какие нормальные люди и нелюди носятся в такую рань по улицам Эйлина? А я их – за мошенников в офицерской форме, которые хотели развести меня на деньги.

В общем, мы трое стали жертвами профдеформации, когда подозреваешь всех, всегда и везде. Выяснив же, что я работаю в отделе правопорядка, а значит, своя, они даже предложили подвезти меня до дома, чтобы еще кто так же