В полете профессор был абсолютно спокоен. Он знал, что нужно делать. А нужно всего-навсего уговорить областную власть обесточить город. Генератор перестанет издавать неслышимый звук, и все станет на свои места. Свиридов даже слегка вздремнул. Проснувшись, он посмотрел в иллюминатор и занервничал. Местность, раскинувшаяся внизу, показалась ему знакомой. Он видел ее на карте. Профессор бросился в кабину пилота.

– Скажите, мы летим не над Огнинским районом? – с порога спросил он.

– Мы летим обычным маршрутом этой авиалинии, – ответил командир экипажа, – и, действительно, приближаемся к Огнинску. Да Вы не волнуйтесь, я летаю сюда не первый год. Идем по расписанию. Погода отличная. Доставлю до места в лучшем виде.

– Нельзя пролетать над Огнинском! Это опасно. Нужно изменить маршрут.

– Простите, уважаемый, опасности никакой. Радионавигационные системы АО «Заслон» никогда не подводили. К тому же, – пилоту совсем не хотелось обижать именитого пассажира, но…– Но я выполняю приказы только своего начальства.

– Ну, так вызовите мне его на связь, пока не поздно! – повысил голос Свиридов.

Летчик пощелкал тумблером:

– Товарищ полковник, тут с Вами наш пассажир поговорить хочет.

Он протянул наушники профессору. Свиридов взял их и непонимающе посмотрел на командира:

– Зачем мне это?

Но тот уже и сам не помнил, о чем была речь. Летчик смотрел вниз и видел аэродром, взлетную полосу. Он отключил автопилот, сделал круг, заходя на посадку, и, уже окончательно теряя смысл всего происходящего, отработанным движением выпустил шасси.

Потеряв из виду Свиридова, генерал-лейтенант обратился к спутниковой связи. Он вывел на экран монитора Огнинск и увеличил изображение до максимальных размеров.

На первый взгляд там все было нормально. Целые и невредимые стояли дома, горели неоновые афиши, мигали светофоры. На проезжей части выстроилась вереница машин. И все-таки что-то было не так. Машины не двигались, а стояли. Генерал еще увеличил изображение, стараясь разглядеть фигурки людей, но не разглядел. В городе не было жизни. Но и смерти тоже не было. Приборы не фиксировали в районе никаких следов катастроф. Все жизненно важные показатели были в норме. Город, будто, замер, как «фигуры» в детской игре, готовый в любую минуту продолжить свой каждодневный марафон.

Генерал выкурил несколько сигарет и принял решение – перекрыть все подступы к району до прояснения ситуации, на дорогах выставить военный патруль.

Губернатор области, ознакомившись с решением начальства, спорить не решился. Но он не переставал думать, как помочь людям, оказавшимся в зоне отчуждения. Доставка продуктов в район была исключена и по земле, и воздухом. Но прекратить поставлять в город воду и электричество его не заставит никто!

Часть III

Чижик, пыжик, кем ты был?

Сэм сидел у излучины реки и выделывал рыжеватую шкурку косули. Он очистил ее от остатков мяса, просушил, а теперь осторожно растирал гладким камнем, чтобы сделать ее мягче. Когда шкурка станет податливой настолько, что ей можно будет придать любую форму, он подарит ее Лиззи. И неважно, что сейчас идет месяц самого длинного солнца. Это днем в их краях жарко и мучает гнус. Ночью же трава покрывается инеем. А теплую накидку из медвежьей шкуры Лиззи бережет до времени короткого дня.

Сэм закончил работу, свернул подарок мехом внутрь, набрал горсть голубики для Ника и отправился домой в общину, где его ждал вкусный ужин из жареного мяса кабана, добытого им на вчерашней охоте. Он представил, как обрадуется подарку жена, как захлопает в ладоши и начнет мастерить себе новый наряд. На сердце у него потеплело.

Первый раз Сэм увидел Лиззи в один из длинных вечеров три круговорота дней назад. Она стояла на носу лодки, выдолбленной из ствола огромной осины и поставленной на камень в той самой излучине, у которой он только что сидел. Ее неподвижная фигурка напоминала застывшую птицу.

Сэм зашел в эти владения соседней общины, идя по следу лисицы, но тут же забыл о ней. Он ждал, что девушка нырнет в воду, поднимая радугу брызг. Но она стояла неподвижно, как цапля в камышах. Вдруг, молниеносное движение, в руках ее мелькнула острая палка, и на дно лодки полетела рыба, размером по локоть. А девушка вновь замерла в ожидании новой добычи.

Охота Сэма на лису в тот вечер так и не состоялась. Он сам, таясь как зверь, шел вслед за амазонкой, охраняя ее от нежданной опасности. Селение стояло недалеко, и Сэм запомнил к нему дорогу. С тех пор, как только выдавалось свободное время, ноги сами несли его к соседней общине. Наблюдая из зарослей за жизнью селян, он узнал, что девушку зовут Лиззи, что она умеет не только охотиться на рыб, но и легко находит общий язык с дикими животными. Благодаря ей соседней общине служит целая свора собак, помогая им в охоте, к ней приходят несколько лосих делиться молоком, предназначенным для детенышей. Странное животное, подобного которому он ни разу не встретил в лесу, с длинной гривой и тонкими ногами, чем-то похожее на безрогого лося, перетаскивает из леса прикрепленные к нему стволы деревьев. Правда, Лиззи кормит потрохами рыб еще кучу бесполезных в хозяйстве кошек. Наверное, надеется их тоже к чему-то приспособить.

Возможно, Сэм не стал бы так часто следить за Лиззи, но она время от времени уходила в тайгу в поисках новых друзей из животного мира. А охотник Сэм отлично знал, как это опасно. Ему бы очень не хотелось, чтобы Лиззи попала в лапы медведя. И однажды его опасения оправдались.

Лиззи шла узкой тропинкой, напевая что-то. Потом вдруг остановилась у раскидистой ели и открыла берестяной кузовок, доставая приманку. Сэм поднял взгляд, ожидая увидеть белку. Но на ветке, изготовившись к прыжку, сидела крупная пятнистая кошка с кисточками на ушах. Лиззи показала ей кусок мяса и нагнулась, кладя его на землю, чтобы кошка не боялась спуститься с дерева.

Прыжок, и острые клыки рыси скользнули по шее девушки. В следующее мгновение Сэм выбросил в кусты зверя со свернутой на бок головой. Листом лопуха он обернул рану Лиззи, и, еще не оправившуюся от шока, принес ее в свое селение.

С того момента они с Лиззи не разлучались. К следующему цветению земли у них родился Ник.

С появлением Ника не только прибавилось хлопот, но еще голову Сэма стали тревожить разные мысли, которые не беспокоили раньше. Глядя на то, как растет сынишка, как учится ходить, говорить, Сэм особенно остро почувствовал, что не помнит себя ребенком. Он не помнит ни игр, в которые играл, ни своих родителей.