— При одном условии, — безжалостно отозвалась Рут. — Если ты пообещаешь не говорить мне больше о Брайане.

Несколько мгновений Синди колебалась, но, увидев, что подруга вновь набирает полную пригоршню песка, поспешила принять ультиматум.

— Хорошо, больше ни слова о Брайане.

— Обещаешь?

Синди отряхнула свое полотенце и снова уселась на него.

— Обещаю. По крайней мере, пока мы не уйдем с пляжа. Послушай, Рут, когда ты последний раз выезжала из города?

Еще одна тема, которой Рут предпочла бы не касаться.

— Ну, когда ездила во Фриско за спортивным инвентарем, — неуверенно произнесла она.

— Это когда ты растянула лодыжку и две недели просидела в отеле? Не пойдет, — решительно заявила Синди.

— Если Фриско не считается, тогда это была поездка за рождественскими подарками в Олимпию.

— Четыре месяца назад! — фыркнула Синди, а затем ее черные глаза подозрительно сузились. — Если ты имеешь в виду прошлое Рождество…

— Неважно, — быстро сказала Рут, но подругу не так просто было заставить замолчать.

— Как раз очень важно, — возразила она. — Когда ты последний раз смотрела на себя в зеркало? Ты выглядишь просто отвратительно! Если бы ты была лошадью, тебя бы давно пристрелили. Подумай, кто захочет заниматься танцами у такого инструктора? Тебе просто необходимо привести себя в порядок перед началом сезона.

— Ты думаешь? — Рут вытащила из сумки пудреницу и теперь пыталась разглядеть свое отражение в крошечном зеркальце. — Вообще-то, я давно собиралась сходить к парикмахеру…

— Одной парикмахерской тут не отделаешься, — авторитетно заявила Синди. — Тебе нужен полноценный отдых… Хотя бы три-четыре дня, — поспешно добавила она, заметив вскинутую в протестующем жесте руку подруги.

— Три дня, может быть… — с сомнением протянула Рут. — Если все действительно так плохо, как ты говоришь.

— Даже еще хуже, — подтвердила Синди. — Вот что, мы отправимся в Сиэтл на уик-энд и вернемся вечером в понедельник.

— Мы? — переспросила Рут.

— Я вполне могу отпроситься на этот срок, — кивнула Синди. — Устроим себе маленький праздник. Будем бродить по улицам, разглядывать витрины, а потом отправимся в кафе и наедимся сладостей, презрев всякие диеты. Как тебе мой план?

Сиэтл… Это слово вызвало у Рут волну воспоминаний. Четыре года, проведенные там, остались в ее памяти как самое счастливое время в жизни. Она уехала в Сиэтл, едва получив школьный аттестат, и, к своему удивлению, быстро нашла место в танцевальной труппе «Пасифик кингз». В те дни Рут чувствовала себя одновременно юной и умудренной опытом, совершенно свободной — и такой нужной. Пускай она не могла себе позволить получить высшее образование, зато у нее были работа и множество друзей. Таффи приезжал навещать ее по несколько раз в месяц, и они весело проводили время…

Да, Синди определенно знала, чем можно соблазнить ее.

— На Хаммерстон-стрит открылась ювелирная выставка, — добавила та, искоса поглядывая на подругу. — Мы могли бы сходить.

Украшения, необязательно дорогие, но оригинальные, были еще одним слабым местом Рут. Почти равнодушная к нарядам и прическам, она долгие часы проводила в маленьких лавчонках, торгующих подержанными вещами. Иногда в них попадались необычные предметы, превращавшиеся в умелых руках Рут в броши, браслеты и серьги… Впрочем, время от времени ей удавалось побаловать себя и настоящими произведениями ювелирного искусства.

— Я не могу сейчас позволить себе тратить деньги, — нерешительно произнесла она. — Слишком много уходит на новый зал. Разве что удастся найти какой-нибудь совсем дешевый отель…

— Я придумала кое-что получше, — улыбнулась Синди. — Берт снимает в Сиэтле мансарду, чтобы удирать от любящих родственников, когда на него накатывает вдохновение. Но сейчас-то, понятно, ему не до того, — она хихикнула, — так что крыша над головой у нас будет бесплатная. Ну же, решайся!

— Раз уж ты вспомнила про Берта, — заметила Рут, — боюсь, ему не по вкусу придется твое намерение сбежать от него, пусть даже на несколько дней.

— Чепуха, — беззаботно махнула рукой Синди. — Мужчинам надо время от времени напоминать, что без нас им просто не выжить, а то они так легко об этом забывают!

Слова Синди оказались пророческими. Мастерская Берта Мелкома встретила подруг отчаянным телефонным звонком. Оказалось, что за те четыре часа, что заняла их дорога до Сиэтла, Берт ухитрился вывихнуть ногу, споткнувшись на тротуаре.

Рут была готова тут же, несмотря на усталость, отправиться в обратный путь, но Синди и слышать об этом не хотела. Она даже не позволила проводить себя на автобусную станцию, откуда собиралась отправиться обратно в Лонгвью. А Рут должна была вернуться на своей машине в понедельник, как это и было запланировано.

— Ты же не виновата, что мой муж не смотрит себе под ноги, — увещевала ее Синди. — Раз уж ты в кои-то веки выбралась сюда, глупо сразу уезжать.

Это казалось разумным, по крайней мере до тех пор, пока Рут не осталась одна в огромной светлой мансарде, в которой кроме мольберта в углу ничто не напоминало мастерскую художника. Вся их поездка была целиком и полностью затеей Синди. И теперь, проводив подругу, Рут не знала, что ей делать.

Попытаться разыскать старых друзей? Но с ними пришлось бы говорить о Таффи, выслушивать бесконечные ахи и охи и непременное «мы же тебя предупреждали». Нет, к этому она была еще не готова.

Перспектива провести вечер у телевизора с коробкой сырных шариков тоже выглядела не слишком привлекательно. Впрочем, и самого телевизора в мансарде не обнаружилось, так что эта идея отпала сама собой.

За окном сгущались сумерки. Город, еще не остывший от дневной жары, раскинулся перед Рут, маня сотнями неоновых огней, обещая все мыслимые и немыслимые удовольствия. Поколебавшись, она почти уже решила не поддаваться соблазну и пораньше лечь спать, но вместо этого открыла чемодан и извлекла из него вечернее платье цвета берлинской лазури.

В последний раз Рут надевала это платье полгода назад, когда Таффи пригласил ее в ресторан. Тогда она уже жила отдельно от него, хотя официально еще считалась его женой, и Таффи самонадеянно считал, что все ее слова о разводе не больше, чем пустые угрозы. Он был настолько уверен в собственной незаменимости, что даже потребовал, чтобы Рут заплатила за ужин, как это часто бывало прежде. Что ж, ему пришлось сильно разочароваться…

Рут зарылась лицом в голубой шелк, вдыхая слабый аромат духов, и не удержалась от торжествующей улыбки. Таффи обманывал ее, но в конце концов именно она его бросила, а не наоборот.

Поговаривали, что последняя подружка Таффи рассталась с ним как раз накануне того дня, когда было вынесено постановление о разводе. Рут испытывала злорадное удовлетворение при мысли, что неотразимый донжуан одновременно лишился жены, любовницы и средств к существованию. Причем последний удар оказался особенно сильным, потому что Таффи так и не удосужился овладеть какой-либо профессией и жил на те деньги, которые зарабатывала жена.