Кощей Трепетович отчаянно хотел жениться. Просто держите всемером — не то женится на первом, что попадется под руку. С особой жестокостью.

Жизнь его тысячу лет шла по проторенной дорожке, и Кощей справедливо полагал, что он — мужчина в самом расцвете сил, — давным-давно должен был бы обзавестись подругой; но беда была в том, что в его отношения, даже самые невинные, только что зародившиеся, вмешивались все, кому не лень.

У Кощея была подмоченная злыми и завистливыми языками репутация отчаянного злодея, тирана, склонного к домашнему насилию, плохого семьянина и жадного стяжателя, чахнущего над семейным бюджетом вопреки всякому здравому смыслу. Однако, его утонченный, возвышенный вкус на слабый пол был безупречен; стоило ему лишь покоситься на деву, как ее портрет тотчас печатали на развороте берестяного журнала «Плэй Колобок». Его внимание было словно знак качества, словно клеймо на золотом изделии, и мужское население ТриДевятого в этом вопросе к мнению Кощея Трепетовича прислушивалось. А потому беззастенчиво воровало облюбованных невест у разъяренного Кощея из-под носа. И время в одиночестве шло, время овевало его голову, выщипывая кощеевский череп до блестящей гладкости, проходила молодость, растворялась в небытии яркая мужская кощеева красота, а любовь так и не приходила…

Его даже как-то звали как-то возглавить жюри одного из конкурсов, чтобы он своим наметанным взглядом выбрал самую-самую, но, конечно, с корыстной целью. Рассчитывали, что победительница получит от восхищенного Кощея богато украшенный кокошник и шелковый сарафан, что сделает ее выгодной партией, девицей с приданым. Но подковерная возня не укрылась от бдительного ока Кощея, о корыстных планах конкурсанток и их женишков Кощей узнал, и никаких кокошников дарить не стал, в очередной раз подтвердив свою репутацию жмота. Так вот! Знай наших!

Стоило на горизонте замаячить подходящей партии, интересной блондиночке с толстой косой и длинной царской родословной, как следом за ней — освобождать, — тотчас являлся какой-нибудь сильный, но тупой Алешенька, победитель конкурса «Мистер богатырь Вселенной», снабженный всякими магическими девайсами типа контрабандного меча-кладенца. Этот стероидный недоумок отчего-то сразу решал, что дева жутко страдает в компании Кощея, и спасал ее старым дедовским способом, расфигачив утиное озеро в поисках нужной утки с заветным яйцом.

Когда отлежавшийся после очередного коварного нападения Кощей приходил в себя, девушка, которой он читал стихи под луной, оказывалась давно и прочно замужем, толста и окружена вопящими ребятишками. О пылком романтичном воздыхателе в царской кроне и в черных латах она вспоминала, может быть, темными ночами, когда золотом наливалась полная луна, но к старому возврата не было — супружеская верность!

— Живодеры! — ругался Кощей Трепетович, зашивая распотрошенных уток, поливая их живой и мертвой водой и распихивая по ним яйца с иглами. — Я вам яйца в медведя засуну, вот тогда вы попрыгаете!

Но провернуть такую штуку с медведем Кощей не спешил. Во-первых, в патриархальном, традиционном и консервативном ТриДевятом не поняли бы этого интереса Кощея с яйцами к медведям, и не одобрили бы — даже сильнее, чем воровство невест. А еще одно позорное пятно на репутации Кощею не было нужно.

Во-вторых, от медведя можно было огрести еще больше, чем от Алешеньки, а Кощей мазохистом не был.

И в-третьих, Кощей здорово подозревал, что шутка с яйцом уже устарела, а значит, надо что-нибудь новенькое придумать. Для чего в один прекрасный день и была призвана Баба Яга. По деловому вопросу сотрудничества, так сказать.

Бабу Ягу Кощей не любил. Во-первых, штуку с яйцом придумала ему именно она — и сама же всем растрепала по пьяной лавочке. Во-вторых, будучи трехсотлетней, крепкой еще старухой, Баба Яга очень, о-о-очень любила выпить. И тогда мысли ее путались под цветастым платком, повязанным на ее голову, а Яга несла такое…

Одно время Кощей, воющий от одиночества, даже подумывал на ней жениться, все ж таки и женщина, и живая душа, и интересы у нее с Кощеевыми схожие. Нечисть все ж… Но и этому союзу не суждено было сбыться. Феминизм, широко шагающий по мирам, добрался и до ТриДевятого и поразил все своим тлетворным влиянием.

Баба Яга была ярким образчиком феминистки. Сильная и независимая женщина, живущая с котами. Во-вторых, как бы ни был Кощей хорош собой — а были и такие времена, — и как бы ни был он материально обеспечен, но это не перекрывало любви Бабы Яги к молоденьким царевичам. В свете этих откровенных знаний слова Яги «на Ивашкиных косточках покатаюсь» принимали срамной оттенок. Ну да ладно.

Черт знает, чем старая завлекала краснощеких юных красавцев, да только за нею в баньку вприпрыжку мчался даже Финист Ясный Сокол, известный ловелас и первый красавец ТриДевятого.

— В женщине должна быть загадка, — кокетливо отвечала старая на все вопросы и заливалась сатанинским хохотом.

Ну, опять же, употребляла Яга… очень сильно закладывала за воротник настойки с мухоморами, а этого Кощей терпеть не мог. Вынести общество старой ведьмы день мог, но всю жизнь, которая у него длилась веками?..

Яга была стара, неимоверно худа, прокопчена на солнце, как дохлая лягушка, забытая на берегу, и одета несуразно — словно одевалась впотьмах, глядя одним глазом. Ела она как не в себя — в три горла, что явно указывало на то, что у Яги наступил алкогольный жор. По случаю того, что Кощей Трепетович пригласил ее в гости, Яга расчесала свои косы, и была точь-в-точь похожа на заморскую чародейку Версаче — те же белые патлы, истощенное, жилистое, как у старой лысой курицы тело и бесформенно вспухшие от постоянных возлияний губы…

— Значиццо, все ж жениться надумал? — спросила нетрезвая хихикающая Яга у Кощея Трепетовича. — Что ж, дело хорошее, дело верное… Мужику без жены-то нельзя. Давно пора. Что ж ты раньше-то не сказал?!

Кощей Трепетович, охренев от слов Яги и от неоднозначности ситуации, принял каноническую позу чахнущего над златом скупердяя. Он неодобрительно глянул на престарелую чародейку, которая слишком поспешно заедала чем-то очередную чарочку, и брезгливо поморщился. Женский алкоголизм по-прежнему вызывал у Кощея резкое отторжение.

— А то до этого не понятно было, — сварливо отозвался он, — зачем мне девицы нужны! То-то забот у меня нет больше, как баб воровать, чтоб обеспечивать работу добрым молодцам. Хобби у меня такое. Ага.

— Но ты ж злодей, — развела руками Яга. — Все думали, что ты имидж свой так поддерживаешь. Неволишь и тиранишь, страданиями невинных голубок упиваисся. А работенка богатырская… Ну, кто тебя знает, может, у вас с богатырями договор заключен, оплата сдельная… Да, а гонорары за спасение сейчас у всех царей-батюшек ого-го, — с уважением отметила Яга. — Ну, хоть бы взять вон того, Царя Митрофана. Василиса у него на выданье. Мож, скрадешь? Девка ладная.

Кощей неодобрительно покосился на Ягу и злобно плюнул на пол.

— Не буду! — грубо ответил он, прекрасно зная, зачем Яга ему предлагает этот план. За Василисой давно приударял юный Елисей, поигрывающий мышцой амбал с белесыми усиками. Так как путь к спасению Василисы из лап Кощеевых лежал как раз мимо избушки Яги, то у старой явно был шанс заманить свежего, недалекого, но племенного красавца в свою баню, а там…