Внутри свет был приглушен. Совет располагался на трибуне, я — прямо перед ними. Эти лица я видел уже в сотый раз, но никогда еще не видел их такими напряженными. Про себя я думал: «Должно быть, произошло что-то важное… Но, причем тут я? Я всего лишь ученик…». Как только я поравнялся с ними, они все встали, но как-то резко и в разнобой. Артемус покинул меня и занял свое место. Теперь все лики было обращены только на меня.

Чуть позднее я заметил, что слева от трибуны, в уголке, томилась какая-то женщина. Ее красный балахон говорил сам за себя — о ее статности. Люди из Совета поправили свои мантии и опустились наконец на свои кресла. А я замер в ожидании. Хранителям вообще не дано выражать свои эмоции. Это их профессия. Это их образ жизни. Но сейчас, точнее тогда, мне казалось, что я мог различить ту торжественную важность, которая выражалась в их лицах.

Первый Хранитель дал свое слово: «Гаррэт, мы очень верили в твои способности. Мы учили тебя все эти годы, чтобы ты стал достойным членом нашего Ордена».

Второй Хранитель продолжил: «Но случай или предопределенность решили по-другому».

Третий Хранитель: «До нас дошли сведения, что разум твой все-таки… омрачен».

Четвертый Хранитель дополнил: «Ты усердно, и не очень, но закончил свое обучение. Все мы знаем, и не можем не знать твою историю, но есть одна… деталь».

Пятый хранитель, самый старый: «Деталь на-настолько фундаментальная, что за-закрыть на нее глаза мы просто не-не можем. Т-ты утратил баланс. Баланс, который под-поддерживал тебя все эти, кхе, годы».

Шестой Хранитель, после небольшой паузы закончил речь: «Но наше изначальное решение изменилось. Госпожа Кадук сообщила нам нечто настолько важное, что…».

Артемус встал с места: «Господа, я думаю, все мы и так достаточно сказали этому юноше. Дело в том, Гаррэт, что теперь лишь ты сам можешь распоряжаться своей жизнью. Это твое дело. Мы больше… не вправе направлять тебя, потому что не можем».

Девушка в красном платье улыбнулась мне, а я все стоял на месте, как кол. Потом я почувствовал теплую руку Артемуса, который вывел меня из темного зала наружу, на звездное небо. Он прошептал мне на ухо: «Мы не можем, потому что так велит время, Гаррет. Мы не можем вмешиваться в твою душу, если она, как во время шторма, бурлит. Ты должен сам принять решение…».

«Тогда я ухожу» — произнес я.

4

Что же было дальше?

А дела шли скверно.

Я бесцельно шатался по городу в поисках человека, на которого могу положиться. И-и-и… такой человек нашелся — Катти. Произошло это совершенно случайно, когда день плавно переходил в ночь. Живот сводило судорогой — я не ел уже третий день. Улицы покрывали ломанные линии теней, солнечные лучи слепили глаза. Я шел, прикрываясь рукой от клятого солнца. Повсюду кто-то куда-то торопился: торговцы заворачивали свои товары в тряпки, бабы и дети толпами покидали город, так как ночью им здесь делать было нечего. Ночью свет приобретал совершенно другие краски, и те, кто днем вкалывал, драя палубы или таская стога сена, теперь собирались в кучи орущего, грязного дерьма, которое штурмом брало ближайшие пабы. Именно в такой обстановке я щурился, стараясь разглядеть чистый камень, на который можно было наступить. Неожиданно, свет передо мной погас, я не успел осознать этого, как вдруг повалился на блестящую от вони лужу. Вот что я успел сделать так это быстро нащупать карман олуха, который налетел на меня. Он дергался как червь, пытаясь встать. «Что он медлит, придурок!» — думал я тогда, отстраняя лицо. Вдруг он замер и шепнул мне на ухо: «Ты тот, кто мне и нужен, дружок». «Что?» — я не мог уловить смысл его слов, может, потому что ударился головой, а может, потому что в его словах не было смысла.

— Ты вор, правильно? Мой кошелек, ха-ха… Гляди, не растерялся! Мне нужен такой человек, ох нужен.

— Слезь с меня, — сказал я.

Незнакомец не стал сопротивляться. Весьма небрежно он оперся руками о мою грудь и вскоре взирал на меня с высоты.

Перед моим лицом появилась худенькая на вид рука, я схватился за нею.

— Какие у тебя ко мне дела?

— Не здесь, но дела весьма интересные.

На что-то очень похожая сцена, не правда ли?

Я не стал лишний раз портить воздух пустыми словами и последовал за незнакомцем, который представился неким Катти. Жил он на окраине городе, так что, я успел еще не раз закусить язык от голода, пока он не впустил меня в свою халупу. В доме стояла жара. Начало лета предвещало засуху, но мне, как всегда, было по барабану. Катти налил воды и угостил, чем было.

— Не растерялся! Эх, какой, а!

— Ты говорил о работе.

— Да, да, ты ешь, ешь, я же вижу, как ты смотришь на этот кусок хлеба.

Когда скромное угощение «исчезло», Катти присел на стул, и у нас начался серьезный разговор. Он говорил о чем угодно, кроме того, что хотел от меня на самом деле. А интересовали его по большей части кошельки, желательно с драгоценными камнями.

— С камнями?

— С камнями! У меня есть друг… приятель, который всегда рад купить у меня камней: ониксы, гранаты, топазы, ну ты знаешь, да?

— Мне без разницы что воровать, каковы условия?

Катти уставился на меня довольными глазами.

— Камни достаются мне: с них я отдаю тебе двадцать процентов. Деньги делим тридцать на шестьдесят. Мне большая часть, естественно.

— Не очень выгодные условия.

— Хм, — Катти вытащил откуда-то яблоко и протянул мне, — мне казалось, тебе нужна работа, Гаррэт…

— Не называй меня по имени.

Я был слишком голодным и слабым, чтобы на чем-то настаивать. А яблоко… яблоко манило меня своей свежестью… и сладостью… и…

— Ради тебя, Га…, вор, я сделаю исключение — тридцать один на пятьдесят девять, — мне казалось, что он вот-вот лопнет от смеха от своей остроумной шутки. Но не долго он смеялся. Я прервал его своим ответом.

— Я принимаю твое предложение.

На него это не произвело какого-либо эффекта, кроме того, что он еще больше взорвался от смеха. Достал второе яблоко и стал через силу жевать его. А лучше бы мне отдал.

Глава 1. Поместье Лорда Баффорда

Самый многообещающий послушник покинул нас, не из-за малого безрассудства — страстей, но из-за большего безрассудства — гнева. Сердце его омрачено, баланс его потерян, но