Не оглядываясь, я неслась к выходу их архива.

Сияние из перстня, разрыв реальности, человек в маске — мне не хотелось даже знать, что происходит. Единственное, о чем я могла думать — БЕЖАТЬ! БЕЖАТЬ ПРОЧЬ! Меня хотят убить!

С разбегу налетев на дверь, я схватилась за дверную ручку и потянула ее на себя, но вместо желанного спасения на меня обрушилась лавина отчаяния.

Заперта! Дверь заперта!

Как такое возможно?! Я ведь еще не ушла, кто мог закрыть меня в архиве?!

Посмотрев назад, я снова заверещала — незнакомец в черной накидке почти схватил меня, но в последний момент я рванулась в сторону стеллажей, чудом разминувшись с тянущейся ко мне рукой. Я неслась по проходу между стеллажами и громко кричала:

— Помогите! Помогите, кто-нибудь!

Пусть прохожие на улице услышат мой крик и придут на помощь! Пожалуйста! Умоляю!

Черная тень пришельца из-за грани реальности преследовала меня. Я не слышала его шагов, но чувствовала его у себя за спиной всем своим существом. Кем бы он ни был, зачем бы я ни понадобилась ему, одно я знала теперь с ясностью, которая заставляла кровь холодеть в моих жилах.

Имя ему — смерть.

Замедлившись лишь на миг, я захватила рукой верхние края корешков книг и потянула на себя, мгновенно бросившись бежать дальше.

За моей спиной раздался грохот — книги с полки падали на пол. Я надеялась, что это хоть ненадолго задержит моего преследователя, и, не проверяя, удалось ли, проделала такой же трюк еще раз. Под глухие звуки ударов и шелест листов раскрывающихся книг я выбежала из прохода и завернула налево.

Он возник прямо передо мной — темная фигура словно соткалась из лунного света, падающего из окна. Я налетела на него и, вскрикнув, попыталась вырваться, когда он схватил меня одной рукой, а потом с силой толкнул. Не удержав равновесия, я упала, и тотчас была прижата к полу своим преследователем.

Усевшись на меня сверху, он прижал обе мои руки к полу над головой, удерживая кисти одной рукой, словно железными тисками. Вторую руку с кинжалом занес надо мной.

Мои глаза расширились от изумления: на его руке был такой же перстень, как и у меня! Большой янтарь с застывшим внутри мотыльком! Но это тотчас стало неважным, когда осознание близящейся смерти сдавило мне горло.

— Не надо, пожалуйста, — шепотом молила я, глядя в закрытое черной маской лицо. — Я не хочу умирать… Почему? За что?

Из прорезей в маске на меня смотрели темно-зеленые, цвета изумрудов, глаза. Губы под маской вдруг зашевелились, и я поняла, что он заговорил. Монотонно и невыразительно, словно читал молитву или…

«Он произносит заклинание!» — огнем вспыхнуло в моем сознании.

— Силой лунного света заклинаю — выйди из тьмы. Озари мрак, укажи путь, найди истину, исполни назначенное. Темная сторона луны не имеет больше власти над тобой. Рожденный в полнолуние освободит тебя своей рукой.

«Сумасшедший! — в ужасе подумала я. — Господи, это же настоящий сумасшедший!»

Изловчившись, я выдернула одну руку из хватки стальных пальцев и потянулась к его лицу. Он подался назад, но в последний момент я успела схватиться ногтями за края маски и сорвать ее.

Маска упала на пол, а я потрясенным взглядом смотрела в лицо человека, который собирался меня убить, и не верила своим глазам.

За миг до того, как его рука опустилась, вонзив кинжал в мое сердце, я успела произнести изумленным шепотом:

— Ты?

А в следующее мгновение мир окрасился в цвета боли… и потух.

Как странно… Мой слух улавливал тихий шелест: быстрый, как ветер, легкий, как пух. Будто трепыханье десятков и даже сотен тоненьких крылышек. Но при этом я ничего не видела — меня качало на неосязаемых волнах темноты.

«Открой глаза», — произнес голос в моей голове, и я внезапно догадалась, что принадлежит он мне самой.

Мои веки послушно раскрылись, несколько раз моргнули, и перед глазами прояснилось.

Надо мной было небо. Темное ночное небо с россыпью звезд. Некоторое время я просто смотрела в чернильную пропасть, открывшуюся моему взгляду, но в какой-то момент сознанию надоело пребывать в блаженном беспамятстве и оно ожило.

Резко вскочив, я в первый момент пошатнулась от головокружения, но длилось это недолго. На смену телесной слабости пришло душевное потрясение, стоило мне только оглядеться.

Вокруг были стены — неровные, словно надкушенные зубами огромного монстра. Их края серебрились от лунного света. Я поняла, что сижу на полу, и встала на ноги, продолжая ошеломленно оглядываться.

Место, где я находилась, определенно было руинами какого-то строения. Наполовину разрушенные стены. Нет крыши — над головой открытое небо. Пустые окна, глядящие на густой высокий ельник. Повернув голову, я увидела вершину небольшой башни. Гребень ее кровли венчал пошатывающийся от ветра флюгер. Видно плохо, но, кажется, это был свернувший хвост дракон.

Еще раз оглядевшись, я остановилась взглядом на большом напольном зеркале с высокими резными ножками. Заметила стоящее в дальнем углу кресло с разорванной обивкой сиденья. Будто громадными когтями разорванной, с кольнувшей внутри тревогой заметила я про себя.

Что я делаю в этом ужасном месте? И самое главное…

Кто я?

Мое внутреннее «я» запаниковало и бросилось копаться в закромах памяти. Я вспомнила, что работаю в библиотеке. Вспомнила Арину Петровну — свою пожилую сотрудницу. И еще, кажется, у меня есть парень. Вот только я не помню ни его имени, ни даже лица. Собственно… я вообще больше ничего не помню.

Тревога внутри нарастала, как снежный ком.

Кто я? Как меня зовут? Каким образом я оказалась ночью в этих руинах и что со мной было раньше? Разве не странно, что у меня сохранились лишь жалкие обрывки воспоминаний?

— Странно. Очень странно.

Я осмотрела себя и обнаружила, что одета в свою будничную одежду: юбка до колен, блузка и жилетка, высокие сапоги. В этой одежде я пришла на работу… Когда? Сегодня? Вчера? Когда это было? Кажется, была зима…

Я подбежала к пустому оконному проему и посмотрела вниз. Обнаружила, что нахожусь на втором этаже. Подо мной от дома тянулась к раскрытым настежь чугунным воротам мощеная дорожка. Брусчатка во многих местах была разбита. По обеим сторонам лестницы с парадного входа стояли каменные статуи, и я узнала их даже с этого ракурса. Драконы.

Кажется, я очутилась в каком-то старинном особняке — разрушенном и давно заброшенном. А судя по высокой траве, которая поднималась из выбоин в дорожке, и заросшим бурьяном палисадником под домом, сейчас на дворе было лето.

Мое дыхание участилось, и почти сразу я осознала, что задыхаюсь. Кажется, это называется «паническая атака». И, черт возьми, как тут не запаниковать, если никто никогда не учил меня, что делать, если вдруг оказался в незнакомом безлюдном месте и — я еще раз огляделась вокруг — посреди леса!