— У дел стоит Девяносто Восьмой.

— Девяносто Восьмой? — Первый брезгливо скривил лицо. — Это шутка?

— Отнюдь… — существо медленно покрутило головой. — Это чистейшая правда, друг мой. После вашей кончины бразды правления Российской империи переняли смертные. Сорок Первый смог отбить трон, и ему почти удалось довести Вашу задумку с отменой крепостного права до конца, но и он погиб от рук революционеров. Девяносто Восьмому с трудом, но удалось вернуть трон избранным. Он правит по сей день, но Знать, находящаяся сейчас в Империи, не разделяет его подходов. Многие считают, что он заведёт страну в пропасть, и ждать её будет тёмное будущее.

— Чёрт с ним, с этим будущим. Когда я взойду на престол, сделаю всё, чтобы исправить ошибки своих предшественников, — Первый пристально вгляделся в то место, где у Ирата должны были быть глаза. — Мне хочется знать, мы, в самом деле, чуть не отдали правление Империей смертным?

— Да, они правили почти десять лет, но серьёзных ударов по Империи удалось избежать, — существо поправило фрак длинными, острыми пальцами без ногтей. — Нам повезло.

— Повезло⁈ — мужчина зарычал, словно дикий лев. — Десять лет Империей правили смертные! Если вы называете это везением, то я считаю это провалом! Полным провалом! Выходит, из-за этого я сохранил так мало душ при перерождении?

Заметив кивок со стороны существа, Первый тяжело выдохнул и по привычке поправил волосы на своей голове.

— Открывай, пора вернуться и научить идиотов жизни.

— Как пожелаете… — существо, не спеша, провело рукой, и врата начали медленно распахиваться. — Желаю вам удачи, Первый.

Мужчина ничего не ответил. Вместо слов он уверенно шагнул вперёд и растворился в светлом мареве, исходящим из врат.

Урал. Поселение «Чужинка».

2030 год. Российская Империя.

Я очнулся от того, что кто-то слегонца лупанул меня по щеке и попытался растормошить. От оплеухи мой мозг зазвенел, и череп затрещал по швам. Вчерашнее празднество, устроенное графом Иваном Долгоносовым в честь рождения сына, вышло очень затяжным и весёлым. Жаль, что никто не рассказал мне о похмелье, которое придавливает по утру к земле, словно пышная жёнушка нашего Графа, неожиданно возжелавшая страстных, плотских утех. Продрав глаза, я с трудом разглядел лицо своего друга.

— Алекс, твою же за ногу! — по своему обычаю Митяй называл меня модным иностранным именем, хотя звали меня совсем не так. — Сколько дрыхнуть можно? Поднимайся и шуруй лощадь запрягать. Граф изъявил желание скататься на охоту.

— Он, что, лично поедет? — желания вставать у меня совсем не было, и я пытался найти любое оправдание, чтобы продолжить спать на мягком сене. Хоть оно и было очень колючим, и норовило залезть под одежду. Но это было всяко лучше, чем вставать и тратить силы, коих и так осталось немного. — Знаешь, мне такой странный сон приснился. Словно бурый медведь дерётся с неведомым монстром. И чудище это было не из нашего мира. Медведь с трудом его одолел, но потерпел поражение от налетевших на него животных. Там даже орёл был. Вот скажи, откуда там было взяться орлу?

— Алекс, ты совсем кукухой поехал после Петровского самогона, да? Какой, нахрен, сон?

— Странный сон, Митяй. Очень странный, — зевнул и потянулся. — Может, у меня и в самом деле уже крыша едет?

— Ты же сейчас не клонишь к тому, чтобы я за тебя сегодня поработал?

— Именно к этому и клоню, — я приоткрыл один глаз и ехидно скосился на своего друга. — Подменишь?

— Даже и не знаю, как тебе на это отвечать. Раньше казалось, что ты мне и в самом деле друг.

— О чём это ты? — я нахмурился и скривил лицо от боли в пояснице. Похоже, сон на сеновале в пьяном виде был не лучшей затеей. Хорошо, хоть на вилы не напоролся, а вспоминая то, каким я был вчера пьяным. Чудом выжил! Ха-ха!

— Эх, Саня, — Митяй назвал моё настоящее имя с таким гонором, что мне стало не по себе, и я приготовился к худшему. — Ты ведь прекрасно знаешь мою ситуацию. Мне кровь из носу надо до конца недели оброк уплатить. Мне целой серебряной не хватает. Если я сейчас буду на твою работу время тратить, как пить дать, не успею, — я тяжко выдохнул, но Митяй не остановился. — Ты ведь мою мать знаешь, она снова вызовется плети за меня получать. Не могу я так! Алекс, ты мне хороший друг, но мать мне дороже. И чес-слово! Мне думалось, ты об этом помнишь.

— Извиняй, запамятовал.

Митяй добродушно улыбнулся и хлопнул меня по плечу:

— Ладно, прощаю. Ты, главное, больше не забывай. Дружба — это хорошо, но не стоит ей пренебрегать. Настанет день, и мы уже не сможем так часто видеться. Кто знает, что со мной будет, если я и дальше продолжу копить долг. Неровен час, Лепёха может и казнить.

Я усмехнулся, вспомнив лицо Графа, когда он вышел во двор после первой брачной ночи со своей новоиспечённой женушкой. Ох, надо было это видеть! Выглядел он не просто измотанным, а прямо-таки «раздавленным». С тех пор и прицепилось к нему это незамысловатое прозвище — Лепёха. Что тут сказать… Нечего было испытывать судьбу! Стоило жениться по любви, а не по расчёту!

— Не, я ему не позволю, — слушать и смотреть, как мой друг пускает слюни, я не желал.

— Ты ведь знаешь, что не от тебя это зависит.

Деваться было некуда, ведь Митяй был как всегда прав. Барин наш, может, и добрее многих, но за неуплаченный долг может и плети всыпать, а кому эта плеть достанется — не его забота. Хорошо, хоть казнить нас он брезгует. Нрав у него спокойный, но строгий. Не то, что у других. Слышал я, что близ столицы за неуплату могут и вздёрнуть.

Это здесь нам проще живётся. Хотя назвать такую жизнь простой у меня язык не поворачивается. В то время, как все аристократы уже давно перешли на новомодную валюту, так называемые «Орланы», нам до сих пор приходится платить металлическую цену. Конечно, везде принимают и такой тип оплаты, но орланы значительно удобнее и практичнее. Однако ими пользоваться можно, только открыв счёт в банке и имея хотя-бы простенький смартфон… Обычным крепостным, к сожалению, такое не светит.

От невесёлых мыслей меня пробрало дрожью. Разве что это, скорее всего, была вина прохладного дуновения ветра со стороны распахнутой двери хлева, в котором я валялся. Митяй тоже выглядел потрёпанным, но он вчера больше времени уделял тому, чтобы его мать не переборщила с крепким. Со своей задачей он справился плохо, но зато сам надрался не сильно и сейчас чувствует себя бодрячком. Даже как-то завидно.

— Всё, я пойду в кузню, мне ещё трое суток с кольчугой возиться, — Митяй упёрся руками в колени и выпрямился. — Поднимайся и займись делом. У тебя ведь тоже проблем будь здоров! Или ты свою мечту решил под откос пустить?

— Уплатить золотой, чтобы свалить отсюда и стать свободным? — меня пробило на смех. — Ты же знаешь, это невозможно. Даже если я этот золотой скоплю, что нереально, с моей-то работой, то Лепёшка придумает причину, чтобы меня не отпускать.

Митяй вздохнул с сожалением, подтверждая мои слова. Я попытался встать, но моя ладонь предательски провалилась сквозь сено. С надеждой посмотрел на своего друга и протянул руку. Он помог мне встать, и я, быстро отряхнувшись, сделал глубокий вдох. Это было моей самой большой ошибкой, ведь голова закружилась, я пошатнулся, но на ногах устоял, пускай и с большим трудом.

— Ты как? — Митяй придержал меня за плечо и посмотрел в мои стеклянные глаза.

— Словами не описать… — прошептал хриплым голосом. — Но пить я больше не буду, это точно. Зуб даю!

— Хватит заливать! Когда такие праздники случаются, все пьют. Это ведь сам Граф приказал вчера, а против его указаний не попрёшь. Те, кто вчера осмелился, до сих пор выгребную яму чистят.

— Не-не-не… — я отмахнулся и поковылял в сторону выхода. — Я даже под страхом смерти больше к этой гадости не притронусь. Сейчас бы всё отдал, лишь бы мне полегче стало.

— Да брось ты! — Митяй насмешливо подтолкнул меня вперёд, и я чуть было не покатился кубарем по притоптанной грязи. — Вот увидишь, когда следующий праздник будет, ты первый к бутылке присосёшься!