удобная веранда на третьем этаже, охватывающая двести семьдесят градусов обзора на господствующей высоте; трёхкубовый пластиковый бак в технической комнате третьего этажа для водоснабжения кранов на кухне, душевых комнат и туалетов, коих бывший хозяин дома сделал по одному на этаж.

— Проснулся? — Камрад наливал кипяток в кружку, и, судя по запаху из открытого пакета, это был кофе. Хороший кофе, не из сухого пайка. И не местный арабский ширпотреб, в который зачем-то добавляют кардамон.

— Кофе будешь? — спросил он меня.

— Не откажусь. Тем более, что не херню пьёшь, судя по запаху.

— Да, прикупил недавно на базе.

Залив ароматные гранулы кипятком и добавив половину разовой упаковки сахара из сухпайка, я закурил и, смакуя напиток через затяжку, почувствовал, как просыпается организм.

— Не буду долго сиськи мять, — своим обычным и спокойным тоном начал Камрад, — нас с тобой сегодня будут рвать. Лично мне, да и всем здесь, плевать на этих пидоров из ИГИЛ, как и плевать на то, какой смертью они сдохнут. Тут дело не в этом. Я с некоторых пор стал замечать, что кто-то подстукивает наверх на меня или на моих бойцов. Этот раз — не исключение. Кто-то роет под меня. Ты в этой ситуации всего лишь средство.

Я молчал, слушал, не перебивая, и пил кофе, закуривая уже вторую сигарету.

— Я не так много о тебе знаю. Ты взрослый мужик, служил в ОМОНе, офицер, спецура и всё такое… Возможно, у тебя есть веские причины так поступать. За почти три месяца я не видел за тобой косяков. По штурмам и по службе в общем — тоже всё ровно. А тут… Короче, разъёбывать и поучать тебя я не собираюсь. Но я хочу, чтобы ты вот что понял: это для тебя тут Крестовый поход, а для меня — всего лишь работа. Дай мне слово, что больше такое не повторится. Слово офицера.

— Обещаю. Извини, что попал из-за меня, — ответил я взводнику.

— Добро! — выдохнул Камрад. — Отдай часы и телефон Шуму. Пусть он отдаст твой ствол и БК к нему старшине.

Надень под свою горку термуху[3]. И не спрашивай меня, зачем, — сказал он мне, увидев, что я уже открыл рот для вопроса.

Я поставил пустую кружку на ящики от БК, которые служили импровизированным столиком у входа в дом, и вернулся в свою комнату. Достал термуху из редака[4], снял наручные часы, достал телефон из внутреннего кармана и отдал их до сих пор не спящему Шуму. Указав на свою кучу вещей из брони, каски, разгрузки и редака, я сказал ему шёпотом, чтобы не разбудить спящих:

— Присмотри за шмотьём, братан. Мой ствол с БК отдай утром Куску. Потом всё обговорим. Давай, я поехал.

— Давай, Лёха, — Шум чувствовал ситуацию, — береги себя.

— Заебутся.

Выходя во двор, я услышал шум двигателя приближающейся машины. Это был взводный УАЗ «Патриот». Водилу, которого звали «Баста» за любовь к русскому рэпу, знали все. Он привозил нам питьевую воду, сухпайки и БК. Забросив на заднее сиденье куртку от горки и надев на себя термуху, я закурил последнюю сигарету в пачке. Расшнуровал берцы, готовясь надеть термуху и на ноги. Камрад стоял рядом, тоже курил и о чём-то своём болтал с Бастой. Утро уже проклёвывалось, скоро свежесть воздуха должна смениться душной и липкой жарой.

— Поехали! — махнул мне рукой Камрад.

— Ты, прям, как Гагарин! — я не сдержался пошутить, закончив переодеваться.

— Это хорошо, что ты шутишь, — ответил он мне, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, — главное там не сломайся. Не спорь и не доказывай правоту. Лучше молчи.

Я кивнул взводнику, и на ум пришёл старый способ отречения и абстрагирования. Машина тронулась, и я стал вспоминать, как я юзал этот способ ещё в «беркутовке», когда попадал под раздачу начальства. Как и всё гениальное, простота заключалась в следующем: чтобы не смотреть в пол, по сторонам или в глаза, взгляд нужно было сфокусировать на ухе говорящего с тобой начальника. Взгляд можно перемещать на погон, обратно на ухо, на темя и так по очереди. А чтобы нелестные слова не оседали в сознании, можно было поупражняться в математических расчётах. Раньше мне это помогало. Проверим и сейчас. Почти в полном молчании прошли полтора часа в пути.

— Вы там что, совсем охуели?! — с побагровевшим лицом не то от натуги, не то от жары в палатке, орал СБшник. — Мало мне вашего Куницы из третьего взвода, так тут ещё один мясник-психопат выявился!

Мы с Камрадом стояли в душной палатке перед столом «важного дяди» и «вершителя судеб». Стояли не то чтобы навытяжку, но и расслабленно тоже не получалось. Из-за термобелья под горкой в такой жаре пот струился по моей спине, стекая в трусы.

— У тебя что, денег дохуя?! По десять тысяч раздаёшь?! А по десять тысяч чего, а?! Рублей?! Или долларов, блядь?!

«Так… Десять… Десять умножить на три — будет тридцать», — начал я свою «мантру похуиста», шаря взглядом по бритой башке и ушам орущего особиста, — «тридцать разделить на пять — будет шесть. Шесть плюс тридцать — будет тридцать шесть…»

— …долбоёбы!

«Тридцать шесть умножить на три — будет сто восемь. Сто восемь разделить на два — будет пятьдесят четыре…»

— …уебаны!

«Пятьдесят четыре минус тридцать — будет двадцать четыре. Двадцать четыре умножить на десять — будет двести сорок…»

— Какого хуя я узнаю о неблагонадёжном элементе с маниакальными наклонностями и неконтролируемой агрессией не от тебя, командир взвода, а от посторонних людей?! А если он в бою своих вот так же резать начнёт?! Или после боя спящих перебьёт?!

«А Камрад был прав… Кто-то очень хочет его слить. Двести сорок разделить на три — будет…»

— Ему место у «пятисотых» под наблюдением, или вообще его назад отправить!

— Он не «пятисотый», — оборвал моральную экзекуцию Камрад, — я ручаюсь за него и готов ходатайствовать.

— Да вы заебали ходатайствовать! — особист жрал глазами то меня, то Камрада. — Ворон из госпиталя через хуеву тучу людей на меня вышел с такой же хернёй, как и ты!

«Спасибо, Ворон», — мысленно поблагодарил я комода[5].

— В общем, так… — СБшник устало плюхнулся на стул и обратился ко мне, будто не замечая Камрада

— Я не знаю, почему твои командиры за тебя так ратуют, да и плевать мне, на самом деле. Но такого беспредела, который ты устроил и который покрывали твои командир отделения с командиром взвода, я не потерплю. Может, ты ещё и в «Весне» пойдёшь кровников искать? Там дохуя людей с трезубым паспортом,