Хорошенький-то какой, глаза умные. Даже в этой дерьмовой рубашке – просто принц. Я поникла до такой степени, что не отвечала на вопросы подруг, стоит ли собирать информацию о нем дальше. Откуда мне знать? Я же за ним в какую-нибудь Хацапетовку не рвану, а как выяснить, не собирается ли он рвануть на ПМЖ поближе ко мне? Тяжело вздохнула, заставила себя встать и пошла на выход, не объясняясь.

Вглядывалась в лица каждого встречного и понимала – не то, не то. Понятное дело, что вон тот, с прыщами вокруг носа, будет лежать у моих ног через две минуты. Но никто же в здравом уме не поверит, что я от него без ума. Я, Марта Акимова, дочь самого Мирона Акимова, удачливая наследница внешности матери, которая в каком-то там году получила ленточку «Мисс Россия», жгучая брюнетка с карими глазами, над внешностью которой поработала армия стилистов, вряд ли влюблюсь в него. У легенды должно быть достойное прикрытие, не вызывающее папин смех. Прыщавый заметил мой пристальный взгляд и заулыбался, обнажая кривые зубы. Вздернутой бровью я показала ему его место и прошла мимо. Может, снова в зал сходить и среди бодибилдеров поискать? Там попадаются красавцы! Правда, все как один с таким выражением полной невменяемости на лице, что папа все равно будет смеяться.

Настроение поднялось уже после того, как я подъехала к нашему особняку. Не выходя из машины, ответила на звонок Камиллы.

– Есть еще информация, Марта! Слушай, статьи твоего Невского уже опубликовали в крупном экономико-политическом издании! Это декан Таньке по пути домой по секрету рассказал, а она тут же меня набрала. Ты понимаешь, что это значит?

– Что тебе надо ей за курсовые хотя бы платить? Такой бесценный кадр.

– Ага. А еще то, что он может попасть в штат этого самого издания. Или любого другого! То есть никуда далеко из поля видимости не денется! Сейчас образованием занимается, но ясно же как день – такого к рукам в столице быстро приберут!

– Молодец, Камилла, и пока. У меня тут кто-то пробивается на второй линии, – я быстро переключилась. – Юлиана?

– Да! – она будто обрадовалась собственному имени. – Есть новая информация, Марта! Мне все-таки удалось подвезти до дома их преподавателя по философии! Она у нас тоже вела. Помнишь, такая с короткой стрижкой…

– Зачем мне ее помнить? Ближе к делу.

– Так вот, я поначалу издалека – как работа, как новый набор, и прочую чепуху. И постепенно на Невского перевела. Она изливалась, какой талантливый мальчик. Но я всё спрашивала и спрашивала, в итоге она меня обвинила в романтическом интересе к неподходящему парню. И… слушай, Марта, ты просто упадешь! Преподавательница расхохоталась! А потом сказала, что вряд ли мне что-то светит. Ты просто не поверишь!

– Да когда ты уже договоришь? – я начала раздражаться.

– Она намекала, чтобы я себя пустыми иллюзиями не мучила. Юра, говорит, человек совсем другой породы. Он ей, мол, сочинение по Шопенгауэру сдал, в котором очень сильно с философом согласился. Так грамотно и логично согласился, что преподавательница его заподозрила в предвзятом отношении к любым «дамам из богатых родов». Представляешь, она так и выразилась!

Я ответила скептически:

– Я бы не стала делать выводов из сочинений по Шопенгауэру. Чего там вообще сочинять?

– И я бы не стала! – Юлиана все еще чему-то радовалась. – Если бы не его реакция на мою машину! Шел такой, улыбался, про погоду что-то ответил, приветливый, а как кивнула на машину – вмиг к общению охладел. Прищурился и явно на одежду глянул, на которую сразу внимания не обратил. У него, может, аллергия на Ягуары и Дольче-Габбаны?

– Чушь какая-то, – я и сама не была уверена в своих словах. – Это кто же людей по богатству оценивает?

– Ты, – простодушно ответила подруга. – Я, Камилла, Вероника Поплавская, Мирон Анатольевич, Семен – это из Лабовских который, Яков, его младший брат…

– Я поняла твою мысль, – перебила уже со всплеском злости. – Но мы-то в правильную сторону оцениваем! Может, ему кто из наших сердце разбил, вот он теперь и сторонится?

– Может, – Юлиана наконец-то перестала радоваться – докумекала до главной мысли своих новостей: – В общем, тебе ничего не светит, Марта. Тебе полгода надо не мыться, чтобы хотя бы на миллион внешне подешеветь.

Да уж, задачка не из легких. Хоть от красивого словосочетания «Марта Невская» отказывайся.

Я вошла в столовую, чмокнула папу в щеку, затем маму и лишь после скривилась в адрес нашего почетного гостя. Неудивительно, что его пригласили, он здесь уже почти прописался. Надо же, а еще недавно папин топ-менеджер мне нравился и назывался с искренней улыбкой только «Игорем». Но в последнее время я упрямо перешла на вы и отчество:

– Игорь Михайлович! – я изображала восторг настолько фальшиво, чтобы он каждому был очевиден. – Сколько лет, сколько зим!

– Вчера виделись, Марта, – Игорь улыбался довольно искренне. – И с чего вдруг я стал Михайловичем? Я же тебя столько лет знаю.

– Вот именно, что столько лет. Скажите спасибо, что хоть теперь я вспомнила об уважительном отношении к старшему поколению.

Последний выпад он явно уловил, а папа поморщился, но скандалить в присутствии Игоря не стал. Выслушаю всё позже, когда гость соблаговолит отчалить. Последний тоже предпочел сделать вид, что очень увлечен трапезой.

Могла бы догадаться и раньше о планах родителей. Игорь, ныне Игорь Михайлович, давно работает на отца и считается прекрасным специалистом. Нормальный мужчина, ответственный, талантливый в бизнесе, до недавних пор я мысленно считала его даже симпатичным и презентабельным. Естественно, до того, как поняла, как именно ему собрались воздать по заслугам. Несколько месяцев назад он к нам зачастил, а намеки становились более прозрачными – что-то наподобие «Марта, а почему бы вам с Игорем не съездить на Канары?» или «Игорь, мы уже заказали столик в ресторане, но пойти не можем, сходите вдвоем – не пропадать же добру». Манипуляции были настолько грубыми, что до меня сразу дошло. Женят. Пока не прямым текстом, но до этого недалеко. Мысль была очевидной, но оттого не менее шокирующей.

Я с раннего детства в курсе, что дочери богатых семей редко выходят замуж по любви, так что потенциально была готова к браку по расчету. Лет с пятнадцати представляла, как мне приведут какой-нибудь старинный денежный мешок и прокричат из-за угла: «Совет вам да любовь!», и даже настраивалась разглядеть в мешке какие-нибудь приятные черты. В этом была логика – в объединении капиталов. Но Игорь никакой не денежный мешок! Он – сотрудник отцовской империи, пусть и самый ценный. А от этого вывода появлялись другие, куда более серьезные и неприятные: отец не хочет оставлять свое дело мне, он ищет башковитого управленца, который не сольет результаты его жизни в унитаз. Я готова была выйти замуж за денежный мешок, но только при условии, что сама по себе буду являться наследницей бизнеса, а не быть красивым придатком к мужу!