вместе с домом в Тахе. Я и матушка получили возможность создать новый дом. Здешнее бытие будет разительно отличаться от нашей жизни в Артеде. Больше роскоши, больше веса в обществе.

Заид безропотно шёл за мной быстрым шагом.

– Я тревожусь за тебя. Ты хорошо ешь?

Ночи после похорон Амира были долгими и бессонными. Я почти ничего не ел и похудел от тяжёлых мыслей и отсутствия аппетита. От чувства вины, которое грызло и грызло меня, пока от меня почти ничего не осталось.

– Не надо за меня тревожиться. Я выживу, – сказал я.

– Таран, ты должен жить, а не выживать. Ты же знаешь, как привязана к тебе моя сестра. Пожалуйста, не покидай её.

Я остановился.

– Я до сих пор пытаюсь осознать произошедшее. Смогу ли я дать ей то, чего она заслуживает?

Заид положил руку мне на плечо.

– Всё будет хорошо. Вот увидишь. Раз ты стараешься сделать как лучше, всё будет хорошо.

– Ты считаешь, что я её достоин?

– Таран… – Моё имя превратилось у него в тяжёлый вздох. – Инара не отдала бы своё сердце просто так. Мы видели, как она расцветает.

Я опустил глаза:

– Что, если она снова увянет?

Он улыбнулся.

– Я уверен, ты сделаешь всё, чтобы она цвела и дальше.

* * *

Я отправился в Таху пешком. Хотя смерть Сахира пробудила во мне недоброе чувство удовлетворения, его слова и поступок вызвали дурные предчувствия.

Мне казалось, будто меня преследуют. Мой взгляд скользил по оживлённым улицам, где никто не обращал на меня никакого внимания. Невидимый, и всё же… Может, это пустота в сердце вконец скрутила меня. Все, кто желал мне зла, были или мертвы, или в узилище, так из-за чего мне переживать? Из-за тревожащих слов Сахира? Из-за его странного самоубийства?

Церемония начала ученичества проходила в садах Тахи. Весь сад был накрыт исполинским стеклянным куполом, под которым нашло приют несметное множество растений. Амир много времени проводил здесь, когда в качестве пешки готовился к Лабиринтовым играм. Я был уверен, что он обожал это место.

Я живо представлял, как он гулял по садам, листая книгу и изучая растения. Должно быть, он часто находился в обществе Аиши, и я гадал, может, однажды он где-то здесь её поцеловал. Я гнал от себя мысли о его вероломной напарнице-пешке, но многие вещи, которые мне бы хотелось стереть из памяти, неотступно преследовали меня.

У входа меня приветствовал сан Дзарза, один из членов Совета хассани.

– Я уж было думал, что ты не придёшь. – Он протянул руку в направлении садов. – Мы ждём тебя.

Амир бы пришёл. Но что я здесь делаю? Я кивнул и позволил ему проводить меня за ворота.

– Я сожалею о том, что случилось с твоим братом, – сказал он вполголоса. – Амир был бы великолепным санджи. Сан Дариус сказал мне, что он был хорошим студентом. Талантливым молодым человеком. Очевидно, он часто проводил время, уткнувшись носом в книгу.

– Да… – Я улыбнулся той улыбкой, которой научился в эти дни. Бессмысленной. Амир со своими книгами.

Сан Дзарза присоединился к трём другим советникам. Сан Дариус также присутствовал, но казался погружённым в свои мысли. Как и я, он, по-видимому, ещё не оправился после самоубийства Сахира. Глаза его бесцельно блуждали, и он снова и снова оглаживал руками свой кремовый кафтан.

Султан также ждал меня вместе с шестью другими студентами, явно изнывавшими от нетерпения поскорее получить робу хассани и начать обучение. Я был среди них чужим. Я оказался здесь потому, что мой брат был объявлен победителем Лабиринтовых игр. Он бы согласился на обучение. А теперь здесь стоял я, а не он.

Казалось нереальным, что Совет собрался без Сахира. Четыре члена вместо пяти. Кто займёт место Сахира, став во главе хассани?

– Мы готовы, – с ясно прозвучавшим в голосе удовлетворением сказал султан. – Сегодня вы получите робу и будете приняты в ряды хассани. К сожалению, занятия ваши начнутся немного позднее, когда я и Совет уладим ряд насущных вопросов.

Насущных вопросов. Что-то подсказывало мне, что эти вопросы были вызваны смертью Сахира.

Султан жестом велел нам приблизиться.

Я был последним в шеренге и мог наблюдать все эти гордые улыбающиеся лица. Только двое из шестерых были девушками.

Султан подал мне кафтан густого пурпурного цвета:

– Удачи тебе, Таран. Тебе пришёлся по нраву дом, что я подарил тебе?

– Он прекрасен, – сказал я. И пуст. Чересчур пуст.

– Я надеюсь, твоя мать скоро поправится и сможет переехать к тебе.

Сахир травил матушку несколько месяцев кряду, потому что она узнала нечто важное. Я до сих пор гадал, какой секрет он так отчаянно хотел сберечь. Возможно, однажды она вспомнит. Избавить её тело от такого урона было непросто. Однако целители и Совет делали всё возможное, чтобы она оправилась и чтобы последствия разрушительной магии были минимальными.

– Спасибо, – сказал я.

– Удачи тебе в учёбе. – Он выглядел как человек, слишком много ночей проведший без сна.

– Мой повелитель, дозволено ли мне спросить, почему вы хотели сохранить жизнь Сахиру? – Непонимание тяжёлым камнем лежало у меня на сердце. Я хотел, чтобы его ответ облегчил эту тяжесть.

Лицо его превратилось в камень, показывая, что мой вопрос был неуместен.

– Не дозволено.

Я сжал ткань робы.

– Вы знаете, что он сделал.

– Сахир мёртв.

Я сглотнул.

– Но вы этого не хотели.

– Тебе нет причин волноваться. – Голос его звучал как-то слишком обыденно. – Мы исправим последствия этого злосчастного случая.

– Последствия? Я не понимаю, почему его смерть…

Он поднял руку. Золото его перстней вспыхнуло на солнце.

– Довольно.

Это было не всё. Султан и Совет хранили важную тайну. Однако выражение его глаз остановило меня от дальнейших расспросов. Ему не нужны были слова, дабы обозначить, что правда меня никоим образом не касалась.

Я поклонился и покинул сады. Мне следовало научиться закрывать глаза на происходящее. Какое имело значение, что смерть Сахира возымеет последствия? Матушке станет лучше, и мы начнём новую жизнь здесь, в Тахе. Эти неурядицы больше не должны меня тревожить.

Уверенность неожиданной волной наполнила меня. Я чувствовал, что всё образуется, как бы трудно ни было отпустить прошлое. Не позволить ему стать частью меня. Вина непрестанно кусала меня за пятки, угрожая повергнуть в прах. Если я поддамся, она утопит меня в море горя.

Это новое чувство оставалось со мной всю дорогу домой.

Над фасадом подаренного мне дома висели ярко-красные полотнища, укрывающие ведущие к нему ступени прохладой и приятным отблеском цвета. Кувшины наполнялись водой для верховых животных, принадлежащих возможным посетителям. Девушка на лестнице