Ее автомобиль остановился в нескольких дюймах от заляпанного грязью капота. Кляня сквозь зубы очередную задержку, Молли распахнула дверцу, чтобы выбраться наружу, навстречу водителю «лендровера». Кто бы он ни был, это не тот фермер, к которому она ехала. Боб описывал мужчину лет за шестьдесят, а этому не дашь и половины. Не дашь и половины, признала она, порывисто ахнув про себя при взгляде на него.

Высокий — даже выше ее отца, ростом не менее шести футов, — на удивление широкий в плечах, в поношенной клетчатой рубашке с расстегнутым воротом, из-под которого выглядывает грудь, покрытая темной порослью. Волосы на голове черные и очень густые, а глаза невероятного, пронзительного, кристально чистого небесного оттенка. В его взгляде, казалось, блеснула сталь, и это почему-то заставило ее сердце застучать быстрее. Она вскинула подбородок, борясь со странной смесью нервозности и возбуждения, заструившихся по жилам.

На вид ему тридцать два или тридцать три, то есть он лет на десять старше ее, оценила Молли. Но хотя его кожа покрыта темным загаром, что говорит о многих часах, проведенных на свежем воздухе; хотя он водит видавший виды «лендровер»; хотя одежда на нем изрядно поношена, он выглядит как опасный, но грациозный хищник, что вовсе не соответствует ее представлению о фермерах.

Чувствовалось, что он слишком самоуверен и властен. То, как он подошел к ее машине и решительным жестом взялся за дверцу, могло показаться простой вежливостью и обходительностью, но Молли оценила это как унизительный акт мужской агрессии, невысказанную команду выбраться вон из машины.

Если бы она уже не опустила ногу на землю, то решительно отказалась бы подчиниться и осталась бы за рулем, но, сделав первое движение, уже не могла пойти на попятный.

Она все же не позволит ему думать, будто он здесь командует.

Выпрямившись во весь рост, Молли набросилась на незнакомца:

— Вы отдаете себе отчет в том, что это частная дорога?

Судя по удивленному лицу, подобное заявление застало его врасплох. Он хмыкнул и хмуро осмотрел Молли с ног до головы.

— Частная дорога, по которой вы ехали слишком быстро, — тем же тоном парировал он.

Его голос подобен густому темному шоколаду, почему-то подумалось Молли. Очень горькому, густому и темному шоколаду. Она всегда была весьма чувствительна к голосам, а этот… Она нервно вздохнула и прочистила горло. Этот…

Прекрати, предупредила она себя. Этот мужчина вовсе не твоего типа. Тебе не нравятся черноволосые, чернобровые, сексуально притягательные красавчики. Никогда не нравились. К тому же его самоуверенность и едва ли не барское стремление повелевать…

— Я ехала медленно, — не совсем честно возразила она, затем добавила, опираясь на собственную железную логику: — И вы обязаны были заметить меня…

— Я заметил, — хмуро согласился он и с нажимом присовокупил: — И остановился.

— Я тоже.

Взгляд, который он бросил на бампер ее небольшой машины, заставил Молли залиться краской гнева.

— Это частная дорога, — снова начала она. — Я имею разрешение владельца…

— Неужели?

— Да, имею. Я работаю в «Фордкастерской газете».

— Неужели? — мягко повторил он, но Молли отчетливо уловила в его словах плохо скрытый сарказм.

— Да, именно так, — подтвердила Молли. Тряхнув головой, она храбро соврала: — А владелец этих земель — мой личный друг.

Темные брови приподнялись, в голубых глазах внезапно блеснуло насмешливое удивление.

— Позвольте усомниться, — медленно протянул незнакомец. — Видите ли, я — владелец этих земель, и эта частная дорога — моя частная дорога.

Рот Молли открылся и снова закрылся. При всем своем нахальстве она ничего не сумела возразить.

— Вы лжете, — злобно заявила она, едва вновь обрела дар речи. — Эта дорога ведет на ферму Эджхилл, на ферму Лоусонов.

— Да, на ферму Эджхилл, но она не принадлежит Лоусонам. Она принадлежит мне. Лоусоны — мои арендаторы.

— Я… я вам не верю, — только и смогла пробормотать Молли.

— Хотите сказать, не желаете верить, — с ледяной усмешкой поправил он.

— Да кто вы такой? — взвилась она.

Его ледяная усмешка стала еще холоднее, настолько холодной, что Молли вздрогнула.

— Я… — проговорил он и сделал паузу — очевидно, для большего впечатления, — Перегрин Александр Кавана Стюарт Вилье, граф Сент-Отель.

Молли изумленно уставилась на него.

Она помнила, с каким благоговением произносил Боб Флёри это имя, — знала, что граф Сент-Отель владеет огромными земельными участками не только на побережье, но и по всей Британии, что он унаследовал несколько древних титулов. Правда, ни один из них нимало не впечатлил ее, когда она слушала рассказ Боба Флёри. Но сейчас…

Нервно кашлянув, она с трудом проглотила свою досаду и желание отрицать каждое его слово: инстинкт подсказал, что это не самое разумное.

Однако пусть он не думает, будто взял верх. Будто она напугана или, хуже того, смущена его громким титулом. Да такое длинное имя кажется ей просто нелепым!

Граф. Ну, у нее нет времени на подобные штучки. Она ценит людей только по заслугам, и если он хоть на миг подумал, что это произвело на нее впечатление…

— Ну, мне все равно, как вас зовут, — с вызовом проговорила Молли, совершенно не прислушиваясь к идущим изнутри предостережениям. — И если вы хоть на миг вообразили, что запугаете меня, встав здесь как… как какой-нибудь персонаж Джейн Остин, угрожающий воспользоваться правом сеньора…

Черные брови взметнулись вверх, в голубых глазах сверкнул такой огонь… Молли даже не посмела подумать, что это значит.

Однако он, вежливо прервав ее, сказал:

— Что-то не припомню, чтобы Джейн Остин наделяла своих персонажей-мужчин подобным правом.

— В отличие от вас, — с опаской парировала Молли.

— Как посмотреть… Вы, похоже, упорно навязываете мне роль злодея и повесы…

И не оставляя ей времени на размышления, он рывком сократил расстояние между ними, и Молли оказалась плотно прижатой к его телу. К телу, слишком крепкому и мужскому для ее легко воспламеняющихся чувств. От него пахло просторами и ветром, а под рукой, что она запоздало положила ему на грудь, пытаясь оттолкнуть его, ощущались жесткие волосы и ровный стук сильного сердца.

Настоящий мужчина. В этом не может быть сомнений, безвольно признала она.

И пока она пыталась утихомирить свои нежеланные и предательские мысли, он властно обхватил рукой ее талию, а другой притянул ее голову к своей. Все было проделано столь умело, что Молли успела лишь подумать, прежде чем их губы соприкоснулись, что это движение он, должно быть, тщательно отработал.

Он словно прочитал ее мысли — она услышала его шепот: