«Я уже неоднократно говорил, что из нынешнеготупика просто нет выхода. Если бы мы были действительно начеку, то давали бысебе отчет в том, что будем незамедлительно атакованы теми кошмарами, которыенас окружают со всех сторон… Мы смогли бы забросить наши орудия труда,поставить крест на своей работе, на наших обязательствах, не подчинятьсякаким-либо законам, и так далее. Есть ли хотя бы минимальная доля вероятноститого, что кто-нибудь из мужчин или женщин, полностью стряхнувших с себяоцепенение, мог бы предаться тем безумным вещам, которые ожидают сейчас от негоили от нее в каждое мгновение суток?» (Генри Миллер, «Мир Секса», 1000экземпляров напечатаны Дж.Н.Х. для друзей Генри Миллера, 1941 г.).

«Люди просто должны научиться держаться от насподальше и не путаться под ногами. Мы вырубим каждого, кто попытается встать унас на пути» (из разговора Ангела Ада с полицейским).

«Лучше быть Царем в Аду, чем прислуживать вРаю» (Джон Мильтон, «Потерянный Рай»).

#

Утро Пробега на Монтерей. День труда 1964года. Бродяга Терри проснулся совершенно голый и абсолютно измудоханный.Накануне ночью его избили и вырубили цепью у порога «Окленд-бара» девять«Диаблоз», из враждебного мотоклуба с Ист-Бей. «Я припечатал одного из ихчленов раньше, – объяснил Терри, – а они не оценили этого подостоинству. Сидел я там в баре с двумя другими Ангелами, но они благополучносвалили, и как только я остался один, эти ублюдочные „Диаблоз“ вышвырнули меняиз бара на улицу. Они довольно здорово меня оприходовали, так что мы потомполночи их искали».

Поиски ни к чему не привели, и незадолго дорассвета Терри вернулся в маленький дом Скрэггса в Сан-Леандро, где жил сосвоей женой и двумя ребятишками. Скрэггс, бывший боксер 37 лет, дравшийсяоднажды с Бобо Ольсоном, был старейшим из Ангелов, который еще путешествовал наколесах. И у него была жена и тоже двое детей. Но когда Терри в поисках работыпереехал тем летом из Сакраменто в Бей Эреа, Скрэггс предложил ему койку истол. Их жены быстро нашли общий язык, дети скорешились, а Терри устроился наработу по соседству, на сборочном конвейере завода «Дженерал Моторз» – само посебе это было признанием того, что человеческая уступчивость по-прежнемуостается в рабочем движении Америки бакалейным товаром. Но достаточно былобросить всего лишь один взгляд на Терри, чтобы понять, что он относится ккатегории людей, которые беспросветно обречены быть безработными. Он былсовершенно бесполезным существом, неким гибридом Джо Палока и Вечного Жида.

Ростом он шесть футов и два дюйма, весом – 210фунтов, с массивными, тяжелыми ручищами, окладистой бородой, черными волосамидо плеч и дикой вызывающей манерой поведения, совершенно не предназначенной дляумиротворения души любого квалифицированного специалиста на заводе. И крометого, в свои двадцать семь лет Терри обзавелся длинным и скверным спискомполицейских приводов: множество арестов по обвинению в мелких кражах, нанесениипобоев, изнасиловании, правонарушениях, связанных с наркотиками, куннилингусе вобщественном месте – но при всем при этом он умудрился не совершить ни одноготяжкого преступления! То есть официально он был виновен не более любоговысокодуховного гражданина, который в любой момент может выкинуть что-нибудьэдакое в приступе животной слабости, подогретой алкоголем или жаждой насилия.

« Да-а, но этот список привлечений к уголовнойответственности в прошлом – полная хуйня, – настаивает он. – Большаячасть обвинений – липа чистой воды. Я никогда не считал себя преступником. Я нелезу для этого из кожи вон, и для этого я недостаточно жаден. Все, что яделаю, – естественно, потому что мне просто надо так поступить».

И затем, помолчав немного, он добавляет:

«Но я понимаю, что даже если я не преступник,то слишком долго искушал судьбу. Довольно скоро они пришьют мне одну из этихчертовых мудней, и тогда – до свидания, Терри, на весь остаток дней твоейраспрекрасной жизни! Думаю, приходит время рвать когти, поехать на Восток,может в Нью-Йорк или в Австралию. Помню, у меня в свое время была профсоюзнаякарточка актеров, когда я жил в Голливуде. Черт, да я смогу восстановить ее гдеугодно, даже если я полнейший мудозвон».

В любую другую субботу он мог бы спать до двухили трех дня, затем снова отправиться на улицу, с дюжиной-другой таких жебратков, разыскать «Диаблоз» и метелить их до состояния желе. Но пробег в ДеньТруда – самое большое событие в календаре Ангелов Ада; это ежегодное сборищевсего клана «отверженных», тотальная трехдневная пьянка, которая почти всегдавыливается в какое-то дикое, грубое и разнузданное действо, до глубины душишокирующее толстозадых «цивилов». Ни один из «Ангелов» не имеет правапропустить это действо, если, конечно, он только не угодил в тюрьму или непереломал себе все руки-ноги. Пробег в День Труда – ответ пасынков закона нахороводы вокруг новогодней елки; это самое время, чтобы распить с корешамикувшин вина, намять косточки старым друзьям, поблядствовать втихаря и приполном параде учинить безумие. Все зависит от погоды и количества сделанных занеделю междугородних звонков, но в любом случае от двухсот до тысячи«отверженных» нарисуются во время тусовки, причем добрая половина из них ужебудет бухая, к тому времени как доберется до места сбора.

К девяти часам утра и Терри, и Скрэггс ужебыли на ногах. Месть беспредельщикам из «Диаблоз» может подождать. Сегодня –только пробег, и только он!

Терри закурил сигарету, любовно ощупал шишки ишрамы на своем теле, затем натянул на себя заскорузлые «левайс» (никакогонижнего белья),тяжелые черные сапоги, и красный бумажный засаленный спортивныйсвитер, пахнущий старым вином и крепким мужским потом. Скрэггс, пока его женагрела воду для растворимого кофе, «уговорил» банку пива. Детей еще вечеромэвакуировали к родственникам. Снаружи уже нестерпимо наяривало солнце. Лениворассеивающийся туман еще прикрывал залив и Сан-Франциско. Байки были надраеныдо блеска, бензобаки залиты горючим под завязку. Осталось лишь собрать всюсвободную наличку, или марихуану, которая могла валяться рядом с матрацами,привязать спальные мешки к мотоциклам и надеть знаменитые преступные «цвета».«Цвета», имеющие первостепенное значение… единственную униформу, играющуюроковую роль в определении принадлежности к клубу, которую Генеральный ПрокурорКалифорнии достаточно точно описывал в сумбурном, но неоднократно цитируемомофициальном документе, озаглавленном «Мотоциклетные клубы Ангелов Ада».