Моя рука замирает на лапке Пуша. Может, в этот раз все действительно куда серьезнее?

– С Эриком мне душно и плохо – хоть волком вой! – с чувством прибавляет Джосс.

– Ладно-ладно, – утешительно бормочу я. – Про него больше ни слова.

Глядя на меня с признательностью, она наконец разгибает спину.

– Пей кофе, – говорю я. – Остынет ведь.

– Ага. – Джосс берет чашку обеими руками и делает два больших глотка.

Ее лицо становится заискивающе-робким, что настораживает меня. Не пришла ли на ум моей изобретательной подруге очередная безумная идея? – размышляю я, наблюдая за ней.

– Мне нужны деньги, Ким, очень немалая сумма, – с обреченным видом заявляет она. И тут же прибавляет, будто эта фраза в состоянии что-либо изменить: – В долг, конечно! Я все отдам, как только смогу!

Смотрю на нее в изумлении. Такое чувство, будто занять Джосс собралась у меня. Смех да и только! Я, естественно, работаю и зарабатываю достаточно, чтобы не клянчить деньги у братьев или у родителей. Но иной раз в ожидании очередной зарплаты, что называется, затягиваю пояс потуже. И на роль кредитора никак не гожусь.

– Сколько же тебе надо? – интересуюсь я.

Страдалица со вздохом откидывается на спинку кресла.

– Я пока не посчитала. Этой суммы должно хватить, во-первых, на операцию; во-вторых, чтобы заплатить за садик. А в-третьих, чтобы снять жилье и уехать наконец из папашиного дома. В-четвертых, чтобы уволиться с этой работы и найти новую.

Присвистываю.

– Да уж, потребуется немало. Может, без чего-нибудь пока обойдешься?

– Без операции? – Джосс смотрит на меня так, словно я предложила ей, чтобы освободиться от лишних проблем, собственноручно прикончить дочь.

– Почему сразу «без операции»? Допустим, без квартиры, – говорю я.

– А о том, что и Долли такая обстановка, как в доме у моих драгоценных родителей, вредна и неприятна, ты не подумала? – спрашивает Джосс, испепеляя меня взглядом.

Долли три годика. Я люблю ее не меньше, чем Пуша. Может, даже больше. Вернее, нет, не больше и не меньше, просто, наверное, иной любовью. У нее рыжие, как у Эрика, блестящие кукольные кудри, всегда улыбка до ушей и сотня вопросов обо всем на свете. Еще она потешно путает слова – говорит «критик» вместо «кретин», «враждебный» вместо «врожденный». Слово «врожденный» малышка постоянно слышит от взрослых – врачи установили, что она родилась с близорукостью. Для того и нужна операция – чтобы улучшить зрение. Я тоже за Долли в ответе – она моя крестница.

Вздыхаю. Можно было бы позвать их обеих ко мне, но у меня всего лишь гостиная и спальня. И Пушик, который всего боится, особенно маленькую Долли – не знает, чего от нее ожидать.

– Но ведь ты работаешь всего полдня, – говорю я, продолжая раздумывать, нельзя ли найти более легкий выход. – С утра трудись себе, а после ланча подыскивай новое место. Я, естественно, помогу – как только поступит новая интересная заявка, сразу позвоню.

Джосс жалостливо кривит губы, будто ее страшно оскорбили и в самый раз снова распустить нюни.

– Да как ты не понимаешь, Ким? У меня и так ни на что не хватает времени! Я возвращаюсь домой, укладываю Долли. Потом она просыпается и мы идем гулять. Смотришь – на дворе уже вечер.

Нельзя сказать, что Джосс скверная мать. После работы она правда несколько часов подряд не отходит от дочери, не отвлекается ни на что постороннее; бывает, даже не отвечает на телефонные звонки. А из зарплаты тратит на себя лишь половину или даже меньше, на остальные деньги покупает игрушки и одежду для Долли. Впрочем, питается и одна и другая действительно за счет отца и деда, а ведь мы с Джосс уже давно не девочки – нам по двадцать девять.

– Мне нужно взять в долг, Ким, – со странной настойчивостью, даже мольбой повторяет она, словно толстая пачка купюр упадет ей на голову, как только удастся заручиться моей поддержкой.

– У кого же ты станешь просить такие деньжищи? – спрашиваю я, теряясь в догадках и старательно делая вид, что не замечаю ее подозрительных намеков. – Не у папочки же! – Смеюсь.

Джосс фыркает.

– Это исключено. Он пошлет меня куда подальше вместе с Долли. Да и нет у него такой суммы. – Она на полминуты замолкает и гипнотизирует меня взглядом. Я опускаю глаза, прикидываясь, что хочу полюбоваться Пушем. Впрочем, он в самом деле бесконечно радует глаз, даже в минуты, когда совсем не до радости. – Послушай, Ким… – вкрадчиво произносит Джосс…

Я замираю. Не подвело меня чутье! Но чем я могу ей помочь?

– Знаешь, какая идея меня посетила? – сладким голосом, явно стремясь умаслить и вместе с тем осторожничая, произносит Джосс.

Мне делается страшно. Какие Джосс посещают идеи, вы и представить себе не можете. Однажды еще в школьную пору, когда парень, с которым она тогда встречалась, пригласил ее на вечеринку к приятелю – у того уехали родители, – Джосс уломала меня тайком ускользнуть из собственного дома, улечься в ее кровать и накрыться с головой одеялом. Дело было в том, что ее строгий отец около полуночи непременно проверял, дома ли его дочери. Заходил к каждой в комнату и, если они уже лежали в постели, спрашивал: «Спишь?». Следовало промычать в ответ «угу», и никто ни о чем не догадался бы. Меня родители никогда не контролировали, поэтому из дома получилось сбежать без труда, но как раз в ту минуту, когда в начале первого отец Джосс вошел в комнату, мне приспичило в туалет. Я не услышала, что открывается дверь, решила быстренько сбегать в уборную и откинула одеяло. Скандал был чудовищный! До сих пор не пойму, как я согласилась на подобную аферу. Хотя ничего особенно удивительного тут нет: у Джосс дар убеждать. Это небезопасно.

Поднимаю глаза и смотрю на нее, безмолвно предупреждая: играть с огнем я не желаю, имей в виду!

– А что, если тебе принять предложение того парня? – спрашивает Джосс таким тоном, будто рассуждает вслух, съесть на ланч бутерброд или мороженое. – Ну, Грегори Колберта?

У меня от возмущения перехватывает дыхание.

– Ты что, совсем с ума сошла? – Я спросила бы посуровее и погромче, но побоялась, что от испуга уйдет в пятки трусливое кроличье сердце.

Джосс поднимает руки и начинает размахивать ими, как дирижер перед симфоническим оркестром.

– Подожди-подожди! Я сейчас все объясню!

– Что тут объяснять? Еще предложила бы мне выйти на панель! – негодую я.

– Ну! Это же совсем разные вещи, – говорит Джосс, наклоняясь вперед настолько, что пряди ее подсохших волос касаются стола. – Послушай меня – и сама увидишь, что от этого все только выиграют, в том числе и ты!

Я настолько поражена ее наглостью, что готова схватить аферистку за грудки и выставить вон.

– Не желаю я тебя слушать!

– Главное, что тебе не придется ничего ему говорить – всего лишь наберешь номер, – оживленно начинает Джосс, будто я не запретила ей развивать эту мысль, а, наоборот, нашла план блестящим. – С Нейлом вы разошлись, так что ты свободна. Его, ты сама говоришь, не любила и не уверена, что вообще когда-либо влюбишься, так что терять тебе нечего!