уверен, что он снова не убежит! Это же животное! Причем дикое!

— Ох, Гермиона, ничего-то ты про про это животное не знаешь...

— Хочешь сказать, это волшебный заяц?

— Еще какой волшебный! Он все-все понимает! И о чем мы с тобой сейчас говорим, понимает!

— Угу, существо с почти человеческим разумом! — хмыкнула Гермиона.

— Нет, Гермиона! У него разум, как у очень умного человека!

— Как у меня или как у профессора Снейпа, что ли?

Хагрид захлебнулся чаем.

— Что, Хагрид? Я считаю профессора Снейпа одним из самых умных волшебников! А с своем уме я вообще никогда не сомневалась! Кстати, где ты его взял, Хагрид? И почему выпустил, зная, что расставил силки?

— Нигде не взял! Сам пришел! Это не мой заяц, он ко мне в гости иногда приходит, ну как вон ты...

— Сам? Странно... Здесь зайцы отроду не водились. Тем более волшебные. И вообще, я ни разу нигде не читала и ни от кого не слышала про волшебных зайцев...

Заяц, слушая это, уже пожалел, что не убежал... Но деваться некуда. Придется ждать, когда эта гриффиндорка Грейнджер уйдет. Потом он спокойно дождется сумерек, расколдуется, и под покровом темноты доберется до замка и своих подземелий...

Но Грейнджер, похоже, не собиралась уходить.

Допив чай, она подошла к креслу и села на корточки.

Глядя в глаза зайцу, сказала:

— Хагрид говорит, ты меня понимаешь и вообще умный! Интересно... Откуда же ты взялся, откуда пришел?

Потом она легко провела пальцем по заячьей морде, выбив этим остатки духа из профессора Снейпа.

— Ты давай аккуратнее, зайка! Запретный лес сложный, небезопасный, будет обидно, если ты сгинешь, как рядовой элемент пищевой цепочки! Хагрид, может, для него загончик построить? Хотя нет, не надо! Загон — это как тюрьма. Хоть и не Азкабан, а все равно неволя. Ты же, как я понимаю, вольная птица. Вольный заяц. Как мило тебя Хагрид Профессором назвал.

И она снова начала его гладить.

И тут вдруг случилось то, чего никто не ожидал.

Пришла директор МакГонагалл.

И прямо с порога возмущенно заговорила:

— Северус, вот ты где! Когда ты ввязывался во все это, я обещала, что прикрываю тебя, только пока ты не скачешь по окрестностям! Если тебя в Запретном лесу кто-нибудь сожрет, где я найду такого сильного преподавателя! Кто будет мне к ЖАБА по защите и зельям лучших учеников готовить? К кому я в частном порядке буду отправлять аспирантов? Ушел, значит, после завтрака, обещал ненадолго, сам тут сидишь, чаи с Хагридом и Грейнджер распиваешь, а я носись по территории школы, ищи тебя! А ну преображайся давай и идем! Завтра утром новый аспирант прибудет, обсудить надо, я хочу, чтоб ты ему отказал! А без тебя не могу! Мне надо рассказать тебе, на чем его можно завалить на тестировании! Ну!

И директор направила на зайца волшебную палочку...

Никогда еще Гермиона Грейнджер так не краснела.

И никогда она еще не видела, как краснеет профессор Снейп.

Пока она стояла с полуоткрытым ртом и распахнутыми глазами, профессор Снейп вежливо сказал:

— Хагрид, мисс Грейнджер, спасибо за чай!

И ушел вслед за директором.

— Гермиона, так ты правда, что ли, не знала, что это профессор Снейп? — заботливо спросил Хагрид.

— Не знала!!!

— Ох, как неловко вышло... Ты это, не сердись на него, он не со зла. Да и не знал он, что зайцем обернется, когда анимагией занялся.

— Ладно, не буду. Как я понимаю, это тайна?

— Ну да... Еще чаю?

— Давай лучше виски!

...

Ночь была беспокойная. В сне профессор Грейнджер сидела в кресле в гостиной Гриффиндора и держала на руках большого зайца с черными длинными волосами, гладила его и говорила ему всякие глупости... А потом она почему-то уже не в гостиной, а в своей гриффиндорской спальне, и заяц лежит у нее на бедрах, как любил когда-то лежать Живоглот, и тяжесть этого зайца так приятно ощущается, и хочется подтащить его повыше, на низ живота, и она снова говорит зайцу о том, какой он красивый и приятный, и от этого появляется в ее теле уже другая тяжесть, как раз в том месте, куда она никак не решается зайца переложить...

На следующий день она видела профессора Снейпа только в Большом зале за завтраком, обедом и ужином. Сидели они далеко друг от друга и потому не разговаривали.

После ужина он постучал в ее двери.

Разумеется, она его впустила. И неожиданно ощутила фантомную тяжесть на своих коленях и бедрах и другую тяжесть, настоящую, не связанную с весом зайца, но, о ужас, кажется, все же связанную с самим зайцем.

— Мисс Грейнджер, вы вчера назвали меня красивым и милым, я прошу вас забрать свои слова обратно!

— Ладно, — вдруг сказала она, — положите на стол!

— Что положить на стол? — опешил Снейп.

— Мои слова, которые я должна забрать у вас! Вы же их принесли? Мне же не придется спускаться за ними к вам в подземелье?

— Шутить со мной изволите, мисс Грейнджер?

Она пожала плечами.

— А Хагрид вас, между прочим, умным называл! Вы и его попросите забрать свои слова?

— Мисс Грейнджер!!!

Она подошла к нему почти вплотную.

— Хорошо, сэр, я забираю обратно свои слова, что вы красивый и милый! Простите также, что обозвала вас вчера хорошим и славным! Это было ошибкой и больше не повторится!

Потом буркнула: «А жаль!» — прошла к столу и села спиной к дверям и, соответственно, к профессору Снейпу, взяла книгу и открыла ее на первой попавшейся странице.

И что, это все?! Никаких расспросов? Никаких разговоров? Больше не милый, не красивый, и даже не хороший, и не славный?! Вот так все просто?!

Подошел к ее столу. Сел напротив. Откинулся на спинку стула. Сложил руки на груди.

— Вот не надо только давить на меня своей хозяйской позой в моей комнате! — сказала Грейнджер, окинув его взглядом.

— С каких это пор гриффиндорцы перестали меня бояться? — спросил, растягивая слова, профессор Снейп.

— С таких, как закончили школу, возможно. Или с таких, как гладили ваши уши. Или с таких, как вытаскивали вас из силков. Или с таких, когда их стало раздражать, что вы всегда пытаетесь их унизить, даже когда