знаете, что сами не правы! Или с тех пор, когда поняли, что вы просто не умеете по-человечески, но-нормальному, общаться с людьми! Нет, вы точно не милый и не славный! Однозначно! Что вы хотите, профессор Снейп? Я уже забрала у вас то, что вам оказалось не нужно! Хотите попросить, чтоб я молчала о вашем новом навыке? Ну так попросите!

Да что же это такое! Второй день все наперекосяк!

Он сел, наклонившись к столу и оперев подбородок о руки, смотрел на нее и думал.

Что он хотел на самом деле?

Может, он хотел рассказать ей свой сон, в котором он лежал на ее коленях уже не зайцем, а своей вполне человеческой головой, и она гладила не его заячьи уши, а его волосы? Или как в этом же сне она прижимает свою грудь не к его заячьему телу, а к его мужскому торсу? Или как она там, же, в том же сне, говорит те же ласковые слова ему человеку?

Или он просто хотел ее видеть?

Но по привычке начал грубить и заявлять себя хозяином положения...

Может, стоит попросить у нее прощения?

Она ждала. Ничего не говорила. Не просила уйти. Не делала вид, что читает. Позволяла смотреть на себя.

Это внушало надежду.

Надежду на что?

Он не знал.

Может быть, на то, что она когда-нибудь снова будет его гладить и говорить ему, что он милый, красивый и хороший?

Может быть...

Он встал и отошел к окну. Смотрел вдаль, на дорогу до Хогсмида, на Хогсмидские крыши, на леса и горы вдали.

Повернулся к ней.

Она стояла рядом.

Вздохнул обреченно.

— Мисс Гренйджер... Я хочу, чтобы ваши слова, что я красивый хороший и милый, все же были у меня... Простите меня... Я не имел права быть неуважительным с вами.

Она ничего не говорила.

И он решился пойти дальше.

— Если для того, чтоб вы меня гладили и ласкали, нужно быть зайцем, я готов быть вашим зайцев до конца жизни... Дайте мне шанс... Прошу вас!

КОНЕЦ