Закрыли за высокими белыми стенами на целых десять лет.

За это время случилось многое.

Например, не стало самих родителей.

Вивьен хорошо запомнила этот день. Потому что именно тогда ей исполнилось двенадцать. Тогда сестра Тереса сказала ей, что она должна быть сильной, а ещё ей выдали дневную норму положенных сладостей и освободили от занятий (правда, не от вечерней службы).

Она тогда ещё забилась в кабинку исповедальни и сидела там, обняв колени руками, вдыхала запах ладана и курильниц, а сестры бегали и искали её по всему маг-храму и вообще территории Пансиона.

Конечно, она помнила родителей.

Ей было восемь, когда её отправили в пансион. Но четыре года долгий срок, особенно для ребёнка и вот уже мысленные образы мамы и папы всё больше напоминали свои фотокарточки, чёрно-белые или цвета сепии, далёкие, размытые… Возможно, поэтому у Вивьен никак не получалось заплакать. А ещё она злилась, что родители так ни разу не навестили её…

Она не видела маму и папу целых четыре года…

Может, они не очень-то её любили?..

Но они прислали ей подарок, эти родители.

В тот день в Пансион привезли Марину, её младшую сестрёнку. Когда Вивьен уезжала, Марине было всего два, она была вздорным капризным младенцем, который украл у Вивьен внимание мамы, но этим не удовлетворился и постоянно капризничал… а ещё портил игрушки.

Собственно, от Марины она и спряталась за душной занавеской.

Казалось несправедливым, что сестра была с родителями последние годы их жизни, а она, Вивьен, только получала открытки на день Небесного Покровителя и Новый Круг.

И дело даже не в том, что капризный младенец из воспоминаний Вивьен превратился в робкую кудрявую девочку с испуганными глазами. Вивьен не знала эту девочку. Не знала и не хотела знать.

Сестра Тереса нашла её в исповедальне, но не стала поднимать шум, кричать на весь маг-храм, что беглянка нашлась, а сама забралась внутрь и торопливо задёрнула за собой занавеску.

Прижав хрупкую фигурку к себе (Вивьен с детства была очень маленькой и худенькой), сестра Пансиона объяснила, попыталась объяснить, что они с Мариной теперь — единственные родные друг другу люди, и больше таких не будет. И что Вивьен надлежит заботиться о сестре…

Тогда, впервые с известия о смерти родителей, Вивьен расплакалась. Да что там, разревелась, как младенец, в голос и с оттопыренной губой. Просто потому, что не хотела не то, что заботиться о Марине, но даже знать её.

Вспоминая сейчас кучу несправедливых слов, сказанных из-за рваной раны в сердце, Вивьен грустно улыбнулась.

Ведь Марина оказалась славной и милой, совсем не вредной (какой считала добрая половина сестёр саму Вивьен). Её оказалось очень просто полюбить.

По окончанию Пансиона по протекции сестры Тересы Вивьен распределили в одну из лучших закрытых гимназий Стадсхольменских островов.

Вивьен очень не хватало младшей сестрёнки, поэтому она выбрала путь учителя младших классов в Магической гимназии.

Маленьким магам как никому нужен рядом нейтрализатор. Ведь они не всегда могут справиться со своим даром…

Вспомнив, что вскоре отчаливает пароход, а ей ещё предстоит попрощаться со своими учениками, и лучше, если глаза при этом не будут покрасневшими, а веки припухшими, Вивьен решительно направилась в дамскую комнату.

* * *

Умыться ледяной водой. Пригладить выбившиеся из высокой причёски пряди. Критически осмотреть и одёрнуть платье… Теперь можно, наконец, показаться на глаза ученикам.

Напоследок Вивьен кинула взгляд на зеркало.

Оно, как всегда, бесстрастно отражало маленькую (эх… прямо вот чересчур маленькую) худенькую девчонку в тёмном платье с высоким воротником. Недостаток роста и комплекции Вивьен предпочитала компенсировать строгостью в одежде и торжественным видом. Вот только даже строгие наряды не особо помогали. Ни строгая причёска, ни упрямо поджатые губы, ни даже это длинное платье из плотной ткани… Никого они не могли обмануть.

Вивьен вздохнула, и, хмыкнув, оправила оборку.

Нахмурила брови, чтобы казаться серьёзнее, и, прищурившись, снова окинула отражение критическим взглядом.

Тёмно-каштановые волосы, длинная густая челка, из-под которой сияют светло-голубые глаза… Добавить сюда молочно-белую кожу, лёгкий румянец на ещё по-детски пухлых щеках…

Её запросто могли остановить ночью полицейские, приняв за ребёнка. Конечно, учительнице (ну, хоть звучит почтенно…) нечего делать ночью на улицах, но всё же.

Хорошо ещё, что с детской привычкой кусать губы удалось расстаться. Для этого Вивьен долго мазала их соком алоэ. Конечно, это приносило кое-какие затруднения при приёме пищи… Но видит Цирцея, сколько сил ей пришлось потратить, чтобы завоевать уважение даже самых маленьких магов… И только её стараниями сейчас к ней относятся с неким пиететом, пожалуй.

— Блажен, кто верует, — фыркнула она под нос, потому что «пиетет» — это всё же как-то уж слишком…

* * *

Сегодня в уютном дворике магической гимназии, на экспериментальной площадке для младших классов царил настоящий хаос.

— Фрекен Джорджеску, фрекен Джорджеску! Неужели это правда? Мы с вами расстаёмся? — Пер старался «держать лицо», но губы мальчика всё равно предательски подрагивали.

Исабелль и вовсе приблизилась, растолкав толпу и с размаху обняла Вивьен за талию, уткнувшись лицом в живот. Маленькая магиня не сдерживала слёз, а учитывая, что её дар в водной элементалистике пока плохо поддавался контролю, у ног Вивьен тут же натекла небольшая лужица.

Пока Пер степенно перетаптывался на месте (его стихия земля, при всплесках дара мальчик то и дело пытался пустить магические корни), ожидая ответа, остальные последовали примеру Исабелль и Вивьен пришлось всерьёз опасаться, что ей напоследок не только измочат платье, но ещё и щедро обваляют в пыли.

Одно хорошо — такие практичные мысли помогали держать себя в руках и самой не разреветься в три ручья.

— Фрекен Джорджеску, Вивьен, не оставляйте нас!

— Ну пожалуйста, фрекен Джорджеску!

— Фрекен Джорджеску! Пожалуйста! Фру Бенгтссон старая и злая!

— Разве можно так говорить, Ясен! — возмутилась Вивьен и обернулась по сторонам.

— Но ведь это правда, — запричитали и остальные дети.

— Неправда, — мягко сказала Вивьен, чувствуя, как дрожат пальцы, пока она гладит светлые, тёмные, коротко стриженные и кудрявые макушки. — Я уже передала фру Бенгтссон все материалы по вашим группам и объяснила, что мы с вами обучаемся в игровой форме…

О том, что фру Бенгтссон пробубнила в ответ, что ей достанется теперь несколько групп разбалованных лоботрясов, Вивьен упоминать не стала.